Я пораженно опускаю голову и резко выдыхаю. Все мои старания были впустую.

Подняв голову, цепляюсь за что-то взглядом и задерживаю дыхание.

На странице медленно появляются буквы, распространяясь как пятно.

Теневые чернила.

«Я, нижеподписавшийся, согласен бороться в Турнире реверсии. В случае неудачи или выбывания из турнира я вверяю свою силу Ананию Вентре».

Мое сердце пускается в галоп. Пальцы впиваются в край стола.

В случае проигрыша Анания получает наши силы.

Мои шестеренки крутятся, пытаясь соединить все воедино. Воспоминания хлынут потоком.

О том, как Тео говорил, что его силы исчезли.

О стеклянном барьере, который Анания поднял вокруг клетки в Алькатрасе.

Он забрал силу Карла, когда тот проиграл.

Я переворачиваю страницы, изучая десятки контрактов бойцов, которые уже выбыли из состязания. Сколько же сил забрал Анания?

Одно имя заставляет меня замереть.

Сапфира Рейна Сори.

Сапфира. Ее контракт отличается от остальных. Я наклоняюсь, чтобы прочесть его, но в коридоре слышатся шаги. Я беззвучно закрываю журнал, защелкиваю портфель и медленно пячусь. Затем выскальзываю в коридор, позволяя двери самой тихо закрыться.

Сапфира была права.

Известное зло, смотрители, лучше этого.

Я поворачиваюсь и врезаюсь в чью-то твердую грудь. Мое сердце бешено колотится, охваченное паникой. Рот открывается в крике, но Сэм закрывает его ладонью.

– Вес, это я.

Я едва его узнаю. На нем темный костюм, волосы зачесаны назад. Паника идет на убыль, но мое сердцебиение не замедляется.

Он опускает руку и смотрит мне за плечо.

– Ты не вышла с Сапфирой, и я забеспокоился.

Я беру его за руки и смотрю ему в глаза.

– Сэм…

Его лицо напрягается, но в глазах читается недоумение.

– Нам нужно вернуться на вечеринку. Мы не должны здесь находиться.

Я киваю, мои мысли по-прежнему разбегаются. Позади слышится звон ключей и скрип резиновой подошвы по полу. Охранник.

Сэм оглядывается на коридор. Идти некуда. Через секунду он завернет за угол.

– Мы не успеем сбежать. Он поймет, что что-то не так, Сэм, – шепчу я.

Он поворачивается обратно и встречается со мной взглядом. Что-то в нем меняется. Это происходит очень быстро, но я наблюдаю за ним будто в замедленной сьемке. Его выражение лица меняется со встревоженного на решительное и… на какое-то еще.

У этого нет названия, но есть ощущение. Ощущение, будто ты падаешь на американских горках, будто твои пальцы опаляет жар спички. Мою кожу начинает покалывать, когда Сэм подходит ближе и толкает меня к стене. Его грубые пальцы берут меня за голые плечи, зеленые глаза загораются, как изумруды, полежавшие на раскаленных углях.

– Подыграй, – шепчет он, а затем прижимается ко мне губами. Не так, как при нашем первом поцелуе. В этом не чувствуется робость или ласка. Часть меня хочет оттолкнуть его и послать ко всем чертям. Я усвоила свой урок в прошлый раз.

Но другая часть – ненасытная, громкая – берет верх.

Его язык касается моих губ, и я приоткрываю их. Сэм водит руками по моим ребрам, его пальцы обжигают меня сквозь ткань.

Я закусываю его губу, и он резко выдыхает. Щетина на его подбородке приятно щекочет мне кожу, пока я запускаю пальцы в его волосы. Сэм словно поглощает меня, а я и не против.

Когда он слегка задевает зубами мою нижнюю губу, я закидываю ногу на его бедро, а Сэм берет меня под колено и…

– Что здесь происходит? – нам в лица светит фонарик, и чары рушатся.

Сэм ставит меня на пол – когда, черт возьми, он успел меня поднять? – и прикрывает рукой глаза.

– Мы просто искали местечко поукромней, – говорит он, изображая наивного дурачка.

– Это вам не гостиница, – рявкает охранник. – Приведите себя в порядок и убирайтесь.

Я возвращаю бретельку на плечо – когда она успела сползти? – и Сэм берет меня за руку.

– Простите, – кидает он охраннику.

Мужчина ведет нас к выходу. Я оглядываюсь через плечо. Мне хочется рассказать Сэму о том, что я обнаружила, но охранник находится слишком близко. Он не должен меня услышать. Я сильно закусываю губу и сосредоточиваюсь на стуке своих каблуков.

Сэм закидывает руку мне на плечи и притягивает ближе к себе. Для любого стороннего зрителя мы выглядим как милая пара. Его губы задевают мое ухо.

– Нужно поговорить.

Я снова оглядываюсь – охранник по-прежнему позади, в его глазах читаются подозрения.

Поворачиваюсь обратно и шепчу:

– Только наедине.

Мы продолжаем идти по извилистой дорожке к вечеринке. Дойдя до залитого светом главного здания, останавливаемся.

Внутри разукрашенный вогнутый потолок освещается парящими свечами, которые поддерживают в воздухе левитасы, сидящие на ступеньках рядом с огромными горшками с растениями, оплетающими колонны.

Анания стоит на возвышенной сцене у дальней стены и смотрит на нас. Вообще-то все присутствующие смотрят на нас.

Все.

Анания спускается со сцены, и толпа расходится перед ним. Он направляется ко мне как дикая кошка, приметившая жертву. Мне требуются все силы, чтобы не отпрянуть, когда он тянет ко мне руку.

– Веспер Монтгомери – участница завтрашнего финального боя. Я объявлю ее соперника прямо перед началом. Поверьте, увидев, на что он способен, вы не будете разочарованы, – добавляет Анания, поворачиваясь к гостям. Я узнаю некоторых инвесторов, но большинство людей мне незнакомы.

В углу начинает играть струнный квартет, и Анания протягивает мне руку.

– Ну что ж, начнем этот вечер на цивилизованной ноте?

Я быстро смотрю на Сэма – его челюсти сжаты, но он дает понять взглядом, что решение за мной. Нужно сохранять спокойствие. По крайней мере до тех пор, пока я не придумаю свой следующий шаг.

Я беру руку Анании, и он притягивает меня к себе. Остальные либо делятся на пары, либо отходят к краю помещения, где левитасы раздают с помощью магии бокалы с шампанским.

Виолончель эхом отражается от вогнутого потолка, играя грустную песню. Анания кладет руку мне на поясницу, и я отворачиваюсь. Между гостями бродят кочегары, играя роль живых обогревателей и водя руками по обнаженным плечам и спинам, чтобы нагреть воздух. В противоположной части неподвижного черного озера ютится ряд домов с видом на музей. У края воды стоят два тенеформа с поднятыми руками. Нас никто не увидит.

– Нервничаешь? – тихо спрашивает Анания.