Следующий шаг, похоже, определен. Сареф понимает, что придется разделять силы еще больше, чтобы завоевать преимущество. В мире еще есть силы, которые могут помешать третьей Темной Эре. В стороне зашевелился Иоганн, почувствовав тепло огня. Пиромант открывает глаза и смотрит на юношу.

— Так, мы победили? — Хрипло интересуется маг. Наконец-то пришел в себя.

— Ага, рекомендую отдыхать, на рассвете двинемся отсюда. — Предупреждает Сареф.

— Отдохну в посмертии. — Улыбается чародей. — Знаешь, сегодня я почти что шагнул в огонь, но в последний момент струсил. Даже рад был, когда этот демон за шкирку перенес сюда. Ты тоже чувствовал это манящее чувство, когда стоит протянуть руку, и обратного пути уже нет?

— Возможно. Но не стоит мучиться этим. Вы встали на тропу саморазрушения, и мне нужно, чтобы вы на ней оставались. Если вы дойдете до конца, я помогу вам уйти, обещаю.

— Звучит чертовски цинично, Сареф. Если я вдруг передумаю и найду новый смысл в жизни, то ведь перестану быть полезным, не так ли? — Волшебник подползает ближе к теплу.

— Да, — честно отвечает юноша. — Но не стоит искать смысл жизни на пороге конца света.

— Разумно, — смеется Коул.

Через два часа небосвод начинает светлеть, а еще через час появляется солнце. Маклаг и Иоганн приводят лошадей, которые были оставлены на безопасном расстоянии от леса, пока Сареф повторял лечебный сеанс для Рим. Божественная сила исцеления творит чудеса, вампирица чувствует себя неважно, но травмы залечены, а боль ушла. Останется дикая усталость на пару дней и обезображенная ожогами кожа.

Девушка со всхлипами ощупывает то, во что превратилось некогда красивое лицо. Рукам тоже досталось, а длинные ранее волосы укоротились на две трети, а кое-где появились проплешины.

— Мы это позже поправим. — Обещает Сареф. — Пока что придется так.

— Ты уж извини, — подходит Маклаг, — но иначе было никак.

Сареф не прочь похвалить люминанта за то, что во время боя понял это без предварительных объяснений. Возможность захвата тела за пределами святилища юноша даже не предусмотрел. Догадка неожиданно вспыхивает в голове: Сареф ни разу не поинтересовался, к какой Линии Крови относится Рим. Если к Дарквудской, то станет понятно, почему попала под удар на отдалении от святилища. «Нужно будет расспросить», — делает мысленную пометку юноша и аккуратно поднимает вампиршу.

Рим сегодня будет скакать вместе с Сарефом, так что Кродену пришлось научиться крепче держаться в седле. Чтобы не возникло неприятных происшествий по дороге, юноша задал медленный темп для процессии. Девушку вампир посадил перед собой, чтобы она без труда могла поспать в руках Сарефа.

Сейчас команда вновь возвращается в Рейнмарк, где Акард уже должен был подготовить сменных лошадей и припасы для дальнейшего путешествия. Сареф отправится через Широкоземельную Степь до Кларийский гор, а после по перевалам переберется в Гномское нагорье. Остальная команда дождется в порту «Мрачную Аннализу» и проникнет на Островную Федерацию, где попытается завербовать еще одного из списка Легиона.

Время поджимает, а враги становятся активнее, поэтому придется разделиться и решать две задачи одновременно. Разумеется, после того, как будет пущена в дело кровь Фаратхи. Ресурс слишком ценный, чтобы оставлять всю в таком виде про запас. Обратный путь занял чуть больше времени, но вскоре на горизонте замаячили дома Рейнмарка.

Рим уже пришла в себя и даже вернула боевой дух, но теперь не расстается с платком на голове, в котором прячет лицо. Вампирша не стала поднимать вопрос полного исцеления, помня обещание Сарефа, но вампир замечает, как её он волнует, поэтому уже внутри одного из схронов вампиров района Калькераб первым начинает разговор.

— Думаю, я смогу использовать «Реставрацию», но потребуется много сил и невероятная точность, когда дело касается восстановления живого организма. — Начинает объяснения Сареф. — Ошибка может привести к мутациям в теле и даже смерти. К сожалению, вряд ли я успею сделать это до отъезда.

— Ничего страшного, дела важнее. — Спокойно отвечает Рим. — Оставим до лучших времен, хотя их, наверное, уже не будет.

— Маклаг торжественно поклялся, что организует тебе чары иллюзии высшего порядка. Они будут лишь оптическими, но очень искусными и долговечными. Нужен лишь какой-то предмет, который всегда с тобой.

— У меня есть подарок от тебя. — Улыбается Рим, доставая из-под одежды подвеску с медальоном.

— Подойдет. — Кивает Сареф. — Еще я хотел узнать, к какой Линии Крови ты принадлежишь?

— Хочешь послушать, как я стала вампиром? — Кажется, что вампирица удивлена такому интересу.

— Почему бы нет? Можешь в целом рассказать о своем прошлом, я найду пользу в любой информации.

Рим некоторое время молчит, словно решает, с чего начать рассказ. Кроме них в комнате на верхнем этаже района сотен трущоб и товарных складов с ближайшего порта никого нет.

— Ну, не думаю, что это будет настолько интересно. Все-таки я родилась самой обычной девчонкой в крестьянской семье.

Звонкая оплеуха заставляет пятилетнюю девочку упасть на пол и выронить кусок старого хлеба. Два старших брата девяти и десяти лет соответственно без труда отбирают у сестренки единственный прием пищи за день. В крестьянской семье тринадцать детей от шести месяцев до четырнадцати лет, а на дворе неурожайный год. Ужасное чудовище по имени голод уже рыщет по всем деревням и селам восточной части Манарии и забирает множество жизней из исхудавших тел.

Ребенок плачет навзрыд, но сделать ничего не может, сегодня придется голодать. Если бы не лето, то смерть была бы обеспечена. Пока родители и взрослые дети от тринадцати лет пытаются вырастить хоть какой-то урожай на полях, остальным приходится самим отыскивать себе еду на протяжении целого дня, а то и двух. Девочка вместе с сестрами отправляется в ближайший лес, чтобы нарвать ягод и диких плодов. Большой удачей будет встретить грибную полянку.

Однако поиски не задались с самого начала, когда стоило войти в лес, как сильный ветер пригнал черные тучи, а после на землю обрушился холодный ливень. Босой ребенок в одном лишь тонком платье, сшитом из обрывков старых тряпок, отбился от сестер и вернулся домой только поздно вечером полностью продрогший. А после началась лихорадка.

Теперь девочка могла лишь валяться весь день дома с жаром и болью в теле. Сестры самоотверженно делились небольшими находками еды, но чувство голода удивительно отступило перед воспалительными процессами в организме. Старая бабка по соседству лишь покачала головой и наказала поить ребенка чистой водой, которой, к счастью, в избытке. А в один день принесла дурно пахнущую мазь и натерла раскаленную кожу девочки.

Родители вернулись с дальних полей через четыре дня почти совсем без еды. Цены на еду у купцов подскочили в двадцать раз, таких денег в доме отродясь не бывало. Своей скотины тоже не было, так что на мясо и молоко рассчитывать не приходилось. Мать лишь укоризненно смотрела на больного ребенка, а отец и вовсе сделал вид, что ничего не заметил.