– А ребенка-то зачем подальше?

– Тогда еще подумал, что поодиночке-то мне с ними легче будет справиться.

Нет, он не просто псих! Он еще и очень жестокий и хладнокровный человек!

– И когда Ульяне удалось выставить Сергея и она отдала ребенка сестре, она позвонила вам?

– Да. Все, говорит, сделано, как надо. Ну, я ей – молодец, держи конфету. Сейчас приеду.

Вот какой разговор слышала соседка Ульяны.

– Приехал к ней, она дурного даже не подумала, дверь мне открыла. Принялась рассказывать, как славно она заживет, когда до денег доберется. Ну, я ее и зарезал.

– А сумку зачем взял? И телефон?

– Сумку, чтобы следствие затруднить. Без документов труп еще опознавать нужно. Потом, там все документы, и на квартиру, и свидетельство о смерти отца. А мне умные люди подсказали, что документы мне хорошо было бы добыть.

– А телефон?

– Ульяна же мне последнему вроде как звонила. Зачем мне лишние подозрения? Я хоть и числился в приятелях у своего бати покойного, а такая интимность с его вдовой мне все равно не с руки была.

– Но ведь можно заказать в телефонной компании распечатку списка звонков, что мы и сделали.

– Ну, не подумал я об этом, – нехотя признался Сопливый. – Все-таки в первый раз довелось мне человека убить. Сказать честно, волновался я очень. Чуть было даже не попался!

– Когда?

– А из квартиры когда уходил. Соперник меня чуть было не прихватил!

– Сергей?

– Во-во! Он самый. По лестнице мне навстречу поднимался. Я едва успел назад в квартиру дернуться. Заперся изнутри на щеколду и сидел, ждал, пока тому не надоест у дверей ковыряться. Он решил, что Ульяна его видеть не хочет, вот и ушел. А я за ним следом тоже слинял по-быстрому. Никто меня и не заметил.

– А за рулем машины, которая Лену задавила, тоже ты был?

– Я! Ловко с машиной получилось. Прямо фортануло мне. Я уже и бороду фальшивую приготовил, и очки нацепил, чтобы, когда ребенка забирать буду, меня не заметили. Иду себе по улице, вдруг вижу – тачка бесхозная стоит. Хозяин – мальчишка, только-только в магазин вышел, а ключи в замке оставил. Не дурак ведь я, взял и сел за руль. По газам ударил, а тут и коляска знакомая. Ну, я – вперед, девку сбил, а сам – в соседний двор. Там бороду и очки фальшивые с себя содрал, назад прибежал. Народ шумит, мечется. До мальчишки никому и дела нет. Коляска в сторонке себе стоит. Ну, я мальчишку в суматохе из коляски вытащил да и дал деру.

– А потом?

– Потом парня в детдом пристроил, обратно вернулся. Надо же было понять – есть у меня шанс до профессорских денег добраться или нет? Очень я законного наследника опасался! Хоть и слышал от бати, что сынок профессорский в Канаде, но Ульяна мне проговорилась, что вернулся он.

– И что? Что ты решил с ним сделать?

– А чего тут делать? Убить его надо было. Тогда у меня шанс появился бы.

– И где ты раздобыл оружие? Небось снова «умные люди» помогли?

– Где я «дуру» взял, это мое дело. Только тут в дело эти скунсы вонючие вмешались. Отец и мачеха Ульяны.

– И ты их тоже убил?

– А чего? Они вообще на чужое позарились. Такое прощать никому нельзя.

И Сопливый замолчал, сосредоточенно разглядывая свои скованные наручниками запястья.

– Значит, они все на чужое позарились, а ты – на свое?

– А чего? – поднял голову мужчина. – Непонятно разве? Батя мой наследником профессорским сделался! Ну, а я следом за ним наследовать должен был. Все остальные – чужаки! Они мое кровное хапнуть себе хотели. Только у нас в семье так не водится. Мы – Сопливые – не из того теста, чтобы на чужое зариться. Но что наше, то уж мы никому не отдадим.

Мужчина явно не понимал, что слова его попахивают бредом. Но вот Залесный, сыщики и даже пьянчуга Кирюшкин смекнули: с головой у Сопливого совсем непорядок. Человека этого не в тюрьму надо сажать, а в специальное медицинское учреждение, для освидетельствования на предмет его вменяемости.

Маленького Колю Шемякина нашли там, где и сказал Сопливый. В детском доме в Луге. Обезумевший от радости отец лично помчался в Лугу, куда на машине отвез похищенного ребенка преступник. Шемякин был до того счастлив, что сын остался жив, что от избытка чувств даже нанял адвоката для Сопливого.

– Человек, который пощадил жизнь моего ребенка, не может быть совсем уж дурным.

Видимо, жизнь четырех взрослых людей для Шемякина особой ценности не представляла. Впрочем, если вспомнить, что за личности были из себя погибшие, то нельзя особенно уж упрекать Шемякина. Что касалось его планов на будущее, Шемякин сдержал однажды данное самому себе обещание. Как только младший сын вернулся к нему целым и невредимым, Филимон немедленно покинул свой дом и оповестил жену о предстоящем разводе.

Где обитал Шемякин со своей любимой Ласочкой и сыном в настоящий момент, никто не знал. Олигарх обещал вернуться лишь к судебным слушаньям, когда немного затихнет скандал, связанный с его поступком. Но где бы ни обитали эти трое, можно не сомневаться, что это весьма теплое, солнечное и приятное место. Ведь с теми деньгами, которые имелись у Шемякина, да еще в окружении тех, кто любит его и кого любит он сам, любой человек может запросто стать счастливым.

Что касается сыщицкой компании, то с ними все в полном порядке. Сергей оправился от полученного ранения в руку довольно-таки быстро. Уже через два дня его выписали из больницы, после чего он наконец смог приступить к оформлению бумаг для вступления в права наследства.

Конечно, мог возникнуть ряд трудностей, если бы всплыла история о том, что господин Рябчиков скончался уже много лет тому назад и был похоронен под чужим именем. Но, к счастью для Сергея, нотариус согласился считать господином Рябчиковым недавно упокоенного господина Сопливого – его лаборанта, самого когда-то близкого профессору человека.

Зла на стрелявшего в него Вадима наследник не держал.

– В принципе я бы на его месте поступил точно так же, – признался своим близким Сергей. – Стал бы бороться за то, что отец мне завещал, пусть всего лишь и на словах. И этого старика, который место моего бати занял, я тоже понимаю. Как лаборант, он имел совсем мизерный доход. А тут – отдельная квартира, деньги… Ведь не копеечная пенсия, а вполне приличный и, главное, стабильный доход. Можно считать, Сопливый все эти годы просто приглядывал за моим имуществом, я ему кое за что даже благодарен.

Но если Сергей поправил свое физическое здоровье очень быстро, то реанимировать доверие Василия Петровича к его жене оказалось куда труднее. На это понадобилось не два дня и даже не две недели.

– Как ты могла? – восклицал Василий Петрович при каждой попытке Алены помириться с ним. – Ты не посоветовалась со мной! Подставила под удар жизнь моего брата! Ты посмела меня ослушаться! Как я теперь могу тебе доверять? Да еще эти туфли, будь они неладны!