маленькой девочки. Ей хотелось броситься к сестре, быть рядом с ней, но в то же время она не хотела приносить жертву понапрасну. Поэтому Дарсия убежала, чтобы рассказать нам об этом зверстве. И это всего лишь одна история из многих. Одна из ста семнадцати и даже большего числа. Разве этого недостаточно для обоснования и оправдания наших действий? Как мы можем позволить управлять собой кому-то, кто уже не способен различать добро и зло?

Я… — начала Рут, но в итоге слова застряли у нее в горле. Она не могла найти слова, которые были бы способны облегчить боль этих людей. Когда она только подумала о том, что потеряет одного из своих братьев или сестер таким бесчеловечным образом, то чуть с ума не сошла. Пока она размышляла, что может сказать, Камилла встала со своего места и тоже подошла к Рут.

— Давай пройдемся, — предложила она. — Мне нужно размять ноги.

Свенсон и Рут молча последовали за ней обратно в холл, где по-прежнему царила жизнь и звучал смех.

— Признаюсь, было нелегко построить все это здесь из ничего, — продолжала Камилла, жестом обводя зал. — Но Дарсия придала всем нам мужества. Потерять ее было… Это было трудно выдержать. Но мы не отказываемся от возможности когда-нибудь вернуть ее в Вавилон, когда тут станет безопасно.

— Но почему вы не последовали за ней? Ей было всего… сколько лет? Шестнадцать? — Рут покачала головой.

Камилла пристыженно опустила взгляд.

— Мы с Жаном так погрузились в свое горе из-за гибели Риэнн, что об ее изгнании узнали, только когда уже прошло некоторое время. Гордиться тут нечем.

— Вы не замечали, что вашей дочери не было дома? — недоверчиво спросила Рут, поймав предостерегающий взгляд Свенсона. Щеки у нее покраснели от собственной дерзости.

— Как я уже сказала, мы были очень заняты собой. Это не оправдание, и это уже нельзя изменить.

Когда они остановились перед огнем, над которым кипело вкусно пахнущее тушеное мясо, Камилла расправила плечи.

— Все, что мы можем сделать, это стараться в будущем принимать более правильные решения. Как, например, один из твоих друзей. Брат Сиары, Валенс.

— Что он сделал? — Рут перевела взгляд со Свенсона на предводительницу.

— Он раскрыл махинации своей сестры, но у него самого были связаны руки. Когда он услышал от самой Сиары, что кто-то догадался о том, как было на самом деле, он через посредника отправил Дарсии доказательства. И только после того, как Валенс исчез, мы нашли этого посредника, а значит, и узнали всю правду. — Камилла слегка улыбнулась. — Итак, ты видишь, что он принял правильное решение. Как член королевской семьи он узнал обо всем и сделал, что мог, даже если казалось, что он мог бы сделать еще больше. Если бы мы только знали, в каком из теневых городов он сейчас находится, тогда мы могли бы…

Получается, они ничего не знали о лжи Сиары и о том, что Вэл на самом деле давно покинул мир теневых городов, потому что на него наложили заклятие.

Внезапно створчатые двери резко распахнулись внутрь и из ночной тьмы появились две фигуры. Они оглядывались, словно кого-то искали, пока не увидели среди остальных Камиллу, и бросились к ней. Жан тоже присоединился к ним, так что вокруг Рут образовался небольшой круг, и она неожиданно обнаружила себя частью повстанцев. Немного растерявшись, она прислушалась к новостям.

— Принц, — выдохнул один из мужчин, держась за бок, будто преодолел бегом немалое расстояние. — Принц снова дома. Здесь, в Вавилоне.

Под ногам Рут покачнулся пол. Вэл.

Лаванда

Потеря себя

Глава 36

Дарсия

Я тонула в страшном море крови и забытых мечтаний.

В глубине души я осознавала ложь, которая гнездилась в моем разуме и отравляла меня. Сердцем я чувствовала, как подкрадывается смерть. Я уже видела ее, когда Риэнн ради меня пожертвовала своей жизнью. И неизбежное отложилось, только чтобы продлить страдания. Я скучала по ней с каждым днем все больше. Ее улыбка. Ее доброе сердце. Рядом с ней я чувствовала себя неуязвимой, и сегодня у меня все еще выступали слезы, когда я понимала, что ее больше здесь нет.

Мир без нее был местом ужаса.

Кончиками пальцев я дотянулась до поверхности, пытаясь подняться. Песчаная почва осыпалась под моими босыми подошвами, и я захлебнулась кровью. И мой сон перевернулся. Море перевернулось. Верх стал низом.

Я вдохнула, и мои легкие наполнились порывистым ветром и прошлыми желаниями. Вокруг простирался безграничный простор. Песок и кровавое море, серое небо и нарисованные чернилами звезды. Невидимая рука проникла в мою грудь и обхватила мое быстро бьющееся сердце. И как в клетке, держала его в плену — так же, как я держала когда-то сердца тринадцати ведьм. С любовью, лаской, почтением и сильным желанием.

Я испустила немой крик, когда благостное чувство угасло и сменилось жестокой болью. Я больше не была охотницей, я стала каждой из своих жертв. Первой ведьмой на моем пути разрушения. Второй и третьей, и всеми последующими. Мои волосы становились то красными, то темно-каштановыми, или светлыми, или седыми.

Плечи делались то широкими, то узкими с выпирающим над поясом брюк животом, бедра были то узкими, то полными, а кожа то светлой, как лунный свет, то темной, как самая глубокая ночь.

Грейси.

Бриэль.

Маккензи.

Вайолет.

Пейтон.

Брианна.

Пайпер.

Джордин.

Адалинн.

Эддисон.

Харпер.

Кэролайн.

И последняя ведьма, чьего имени я не знала.

Я, Дарсия Боннет, была серийной убийцей, и я не раскаиваюсь ни в одной смерти. Ни в одном убийстве. Ни в одном сердце. Боль исчезла. Рука в груди исчезла.

Наступила тишина, и наконец-то, наконец я вырвалась из когтей этого кошмара.

Этих воспоминаний.

Медленно открыв глаза, я уставилась в белый потолок. Сон словно липкими нитями склеил все мои чувства, и прошло несколько мгновений, прежде чем я узнала место, где чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы поддаться усталости и заснуть. Плавучий дом Седы.

Прибежище для моей отчаявшейся души.

Я позволила себе несколько минут скорби, перевернулась на бок и положила руки под щеку.

Мои глаза наполнились слезами, и в груди вдруг опять возникла боль. Но эта боль была другой. И напоминала мне не о ведьмах, а о моем потерянном спутнике.

Принц Вавилонский.

Проклятый из Нового Орлеана.

Я скучаю по тебе, хотела я сказать… но его здесь не было, и а до Вавилона мой голос не доносился.

Почему он скрыл от меня