подрагивающими руками надел Косте на шею, и дотронулся до плеча — слабая белоснежная вспышка сверкнула в воздухе.

— Передаю… Право. Будь достоин. Храни клан этот день. Сегодня ты отвечаешь за всех — и тех, кто остался дома, и тех, кто тут… Всех — Фу.

Коста рвано вздохнул — тяжесть печати давила вниз. Хаади выпрямился и отсалютовал трижды, склонив голову в традиционном поклоне. Менталист помедлил — едва заметно, но решительно ударил кулаком по плечу, выполнив полный поклон исполняющему обязанности, как Главе. Нейер посмотрел на него устало, покрасневшими глазами, и дотронулся до печати, поправив цепь, чтобы висела ровнее:

— Никто, кроме тебя, Син… Потому что у нас нет никого, кроме тебя…

Глава 47. Больше-не-союзники. Ч1

Купол над головой переливался всеми цветами радуги, сквозь который отчетливо было видно небо. Перистые легкие облака окрашивались нежно синими, розовыми, и зелеными пятнами.

Плетения прохлады растянули на всю площадку — в сотню шагов в диаметре, чтобы Главы и первые-из-гостей чувствовали себя комфортно в многослойных праздничных нарядах.

Глав на церемонию прибыло около десятка — Сей, ЯнСи, Му, Хо, Ляй, Хуэй, ВаньСи, Эшти, Ду, господин Дар, наследник, исполняющий обязанности Главы рода Да-архан и открывающий торжественную часть.

Имена вместе с лицами всплывали в голове бесконечным потоком с краткими данными — «союзник, враг, торговые связи, нейтралитет, конфликт». Больше мозгоед никаких наводок не дал, но Косте и этого было много — голова гудела от количества информации, которую впихнули в него утром за шестьдесят мгновений. Усвоить столько быстро не мог даже он.

Поэтому он старался сосредоточиться на больших белых глыбах впереди, украшенных лентами и цветами, изредка выхватывая чей-то профиль, наклон головы, характерный жест дернуть кончиками пальцев, прищур глаз, чтобы потом бережно перенести на бумагу то, что осталось в памяти. Сегодня он начал пополнять свою «личную копилку образов». Воспоминания мозгоеда хороши, но… плоски. Если бы менталист сейчас передал бы картинку из памяти, разве смог бы он передать запах цветущих оазисов вдали, который изредка приносил ветер? Или как поскрипывает кожа новых сандалий у Главы Му, стоящего справа? Или ощущение алых шелковых лент под пальцами, когда они открывали Школу мастера Вана сто мгновений назад?

Воспоминания — жалкое подобие того, что составляет суть, и потому Коста держал глаза и уши открытыми.

Мгновения церемонии текли медленно — он выхватывал взглядом фрагмент тут, фрагмент там — часть одежды, особо изящное украшение, косы пустынников, представляя, как переносит на пергамент каждый кусок сегодняшнего дня.

Дети пустыни стояли отдельной группой у второй стеллы, и им Коста уделил особое внимание, пытаясь понять, как произошло так, что «волчику-Туку», за которого он теперь нес личную ответственность, некуда идти.

Потому что именно это пустынник повторил вчера дважды — даже после лечения «он не вернется в это стойбище, ему некуда идти, но жить в клане он не сможет тоже, но сможет в другой части пустыни». И потому Коста дал слово: «обещание сохранить жизнь, безопасность, и дать жетон клана Фу, чтобы вплести в косу, который носили все свободные пустынники на территории клана». А волчик взамен гортанно пообещал «не создавать проблем 'прошедшему».

Коста изучал пустынников краем глаза, и пытался понять: эти — тоже знают, что он — «прошедший»?

Потому что Тук сказал, что «это уже знают все», что он «тот, кто прошел белую смерть», и «что пустыня знает все, то, что происходит на одном конце пустыни, сразу узнают на другом…», и что только по этой причине Тук удостоил его веры в «слово» и пошел с ним. Коста мог бы возразить, что у волчика не было особого выбора — перед клетью не стояла очередь из желающих совершить покупку раба, но дитя пустыни был настолько уверен в том, что это именно он удостоил господина доверием, а не наоборот, что Коста не стал спорить.

— Клан Лу-у-у-у…да будет благословен…– затянули жрецы хором.

«Печать клана Лу вспыхнула в небе ярким облаком» — церемония шла своим ходом, маги клана Да-архан обозначили очередность, и Глава Лу двинулся вперед.

Разметка будущей школы была нанесена на песке и отмечена десятью большими каменными стелами — по ее размерам, Коста понял, что масштаб задуманного превышал любые фантазии, и южане явно решили обучать тут все пределы разом, иначе зачем столько места?

Скромное наименование «школа» даже близко не отражало масштабы того, что решили воплотить в жизнь Да-арханы.

Он слышал, что обсуждения названия продолжаются, и одно из предложенных кем-то из Глав — «Южный корпус» нравилось ему больше всех.

Школа в его понимании — это Главный Наставник каллиграф, несколько Мастеров, и пара десятков учеников на разных ступенях, вот, что такое что такое школа… А «Школа», способная вместить десятки школ разом… это что-то совершенно иное.

Стоять было легко.

Коста перестал напрягаться уже через десять мгновений после начала, потому что понял, что вся «важная задача Глав» сводилась только к одному — стоять, слушать, делая серьезный вид, иногда использовать силу, и подходить по одному там, где это было предусмотрено регламентом.

А точную последовательность действий — церемоний предполагалось три — мозгоед залил, точнее впихнул в его голову. Сейчас — шла «вторая» — Главы, как гусята, по цепочке, шли вереницей к большому белому камню, высотой почти в его рост, и ритуально скрепляли «дар силы».

Да вознесет Школа силу юга до небес, да ниспошлют Боги благословение на новое начинание…и… это Коста оценивал трезво… если вдруг что-то пойдет «не так» виноваты будут не одни Да-арханы. Круговая порука плетений тому залог.

«Вспышка» — Глава Лу касается камня и отходит, исполнив полный поклон сначала в сторону участников, потом в сторону жрецов Немеса и только потом — в сторону зрителей, знаменующих «присутствие Юга в целом».

За Лу следом по очереди, медленно семеня, с идеально прямой осанкой, плывет по песку Глава Лэй.

Коста начал считать шаги, сверяя воспоминания и реальность. То, что делает Лэй и то, что считал нужно делать по мнению менталиста.

В воспоминаниях, которыми поделился мозгоед, какой-то господин с длинной бородой, одетый в роскошный четырехслойный халат, со знаком рода Фу на спине — освящал новый колодец, вырытый в пустыне, на одной из водоносных жил, на пересечении земель трех кланов. Но, судя по фасону ханьфу, Коста, как художник точно сказал бы, что воспоминания были очень старыми. Мозгоед не сказал, который это по счету из Глав Фу, только рявкнул, чтобы он не загружал голову лишним, и что это «память из архива».

Лэй сделал пятнадцать шагов.

Остановка, поклон на восток.

Ещё пять шагов — на запад.

Ещё пять — на север.

Сейчас — десять шагов до камня, и выполнить плетения.

…раз, два, три… пять… десять… Глава Лэй вскинул руки, призывая силу клана и, немного рисуясь, часть направил в печать, висевшую на шее — тяжелый диск вспыхнул красным золотом, с прожилками черного.

Сейчас он запечатает камень, поклонится и уступит место следующему в цепочке.

Лэй поклонился.

Следующий.

Зрители молчали. Если бы не клекот птиц в вышине, Коста решил бы, что площадку накрыли ещё и покровом тишины. Правильный круг белоснежного песка — в сотню шагов в диаметре, на Юго-Востоке от Да-ари, чьи здания можно было различить вдали, если хорошо прищуриться, была оцеплена двойными рядами охраны, отделявшими тех, «кто имел Право», от тех, «кто прав не имел». Каждого из Глав сопровождала «звезда» охраны, и Косту в том числе. Менталист клана Фу сегодня стоял где-то во внешнем кольце, исполняя роль «одного из простых слуг сопровождения».

Внутри центрального круга стояли Главы, жрецы, Высокие гости из других Пределов, которых пригласили почтить церемонию — Коста насчитал несколько восточников, и даже одного северянина, которого было легко определить, по покрасневшей от жестоких лучей безжалостного южного светила, кожей на лице.

За кругом стояла «знать помельче» — вассалы первой руки, крупные торговцы, держатели доходных домов, управители аукционов и рынков, высокие гости Да-ари в этом сезоне, простые