– Какая шкала? – спросила Брисеида. Леонель уставился на поросшее мхом деревко.

– Кажется, интервал от одного до ста, если только не от одного до тысячи. Если бы только шкала не была такой старой и грязной…

– Полейте водой, чтобы очистить, – предложила Брисеида, доставая из сумки свою флягу.

– Нет, только не водой, – вмешалась Лиз. – Мы храним воду для питья, а древесина уже крошится, пользы никакой не будет. Давай вместо этого нанесем мои духи.

Под пристальным взглядом отряда Лиз осторожно обрызгала деревянные края… которые оставались зеленоватыми, мох прилип к ним. Сверкающие капли только сделали градуировку еще более неразборчивой.

Они долго искали подсказки, пытаясь изучить свои предметы. Должны ли палочки Энндала быть прикреплены к граням куба? Нужно ли положить компас Оанко под камертон, чтобы он заработал? Могли бы песочные часы Брисеиды быть полезными для данного дела, если бы, например, они были размещены под кубом или над компасом? Но путники ходили по кругу, и постепенно энтузиазм ослабевал. Отчаявшись, они присели у подножия лестницы, чтобы восстановить силы.

Они ели молча, каждый погрузившись в свои мысли. Но все еще не решались отойти от лестницы, рискуя потом не найти ее. И все же им придется что-то предпринять, чтобы выйти из тупика.

Менг Чу предложил, чтобы двое из них отправились на поиски странной пары, надеясь, что они смогут показать им, как пользоваться дарами старухи. Энндал категорически отверг эту идею. На своем аппарате эти двое могут быть далеко, и он не хотел рисковать потерей двух членов своей группы. Такой вариант был бы гораздо хуже, чем потеря лестницы из виду.

Время тянется очень медленно, когда ты находишься в тупике, подумала Брисеида, свалившись на землю, как и остальные, и подложив сумку под голову. Она танцевала с моноклем Леонеля и слегка прозрачным шариком камертона, зажатым между пальцами, наблюдая за вспышками солнечного света. Ей казалось, что она топталась у подножия лестницы уже целую вечность, а звезда все никак не хотела заходить. Солнце довольствовалось тем, что дразнило их со своей высоты. Брисеида дала бы ему хороший нагоняй.

– Оно должно знать, как далеко уходит наша лестница, – сказал Оанко, который затягивался трубкой, читая ее мысли.

– Если бы мы только могли его спросить, – согласилась Брисеида, слабо улыбаясь. – Одно время я тщетно надеялась, что солнце решит все мои проблемы…

Однажды отец показал Брисеиде, как с помощью увеличительного стекла можно направлять солнечные лучи. Он клялся, что правильно направленный луч может поджечь лист бумаги и заставить его бесследно исчезнуть. Несколько лет спустя Брисеида попыталась доказать его правоту, стараясь направлять лучи на все свои листочки с диктантами. Единственное, чего она получила, – это слабый дым.

Девушка развлекла себя тем, что направляла солнечные лучи на шарик с моноклем… и вдруг поняла, что камертон, похоже, имеет форму призмы: свет исходил в трех разных, весьма определенных направлениях. Брисеида взяла куб Менг Чу, опустила шар в центр, как это делала Лиз, и поместила монокль на вершину куба, подперев его двумя дополнительными палочками. Она прикрыла голову джемпером, чтобы пропустить луч света, который она направила так, чтобы он касался куба только через монокль.

Ее сердце стало учащенно биться.

– Брисеида, что ты делаешь? – Лиз косо посмотрела на нее.

– Я еще не знаю… Эней, дай твою вилку, пожалуйста.

Она внимательно изучила рукоятки камертона, используя монокль, и расположила его так, чтобы градуировка на приборе соответствовала шкале на кубе, освещенном тремя солнечными лучами. Затем она снова надела шарик на конец камертона, постучала им о колено и положила камертон на одну из ступенек. По всему строению распространилась прекрасная нота ля, а лестница, казалось, пела в километрах над их головами.

– Как ты это сделала? – спросил Энндал, подойдя к ней так близко, что девушка испугалась.

Группа собралась вокруг нее, но Брисеида даже не заметила.

– Я отрегулировала камертон в соответствии со шкалой в кубе и солнечными лучами. Звучит совершенно безумно, но это работает!

Леонель не впечатлился ее находкой.

– Ноту слышно лучше, – говорит он, – но это не помешает нам рухнуть на землю при малейшем повороте. Кроме того, солнце садится, так что повезло, что твой эксперимент удался.

– Лестница тоже движется, – напомнил ему Эней, – а иногда лестницы сталкиваются, и все небо сотрясается.

– Правда? А потом нужно сказать «Вечное вдохновение, ты свободно», я полагаю?

Но Эней поверил ему на слово: он расширил глаза, словно пораженный откровением, повернулся к лестнице, сложил руки рупором и закричал в небо:

– Бесконечное воображение, ты свободно!

Леонел обратился за поддержкой к Лиз.

– Жаль, что мы не можем просто ее испачкать, – проговорила она, – было бы гораздо проще. Я вспоминаю о лестницах дома, которые невозможно нормально вымыть, а эта слишком хорошо очищается.

Она приблизила губы к невидимому, чтобы дыхнуть на его, как будто чистила очки. Леонель схватил ее за руку, чтобы помешать ей увлеченно тереть ступеньки рукавом.

– Лиз! Твое дыхание!

– Что? Мое дыхание? Тебе не нравится мое дыхание?

– Нет, я имею в виду… там, на ступеньке, пар все еще там!

Все затаили дыхание, наблюдая, как появляется метка, которая чудесным образом превратилась в ступеньку. Постепенно след исчезал, и через минуту его уже не было.

– Мы не проложим свой путь, если будем двигаться очень медленно! – сказал Энндал.

– Нам нужно что-то, что создает пар, – размышляла Брисеида.

– Его можно получить, поливая водой раскаленные камни в костре, – добавил Оанко. – Но взять пар с собой и направить его вверх по лестнице…

– У нас есть печка, – вспомнил Леонель. – С чем-то закрытым, что может удерживать воду и выпускать пар, мы могли бы…

– Что-то вроде флакона в форме груши?

Лиз улыбнулась, размахивая перед собой флаконом духов, полученным от старушки.

– Повезло, он очень сильно распыляет, – говорит она. – Честно говоря, я сомневаюсь, действительно ли это духи.

– А как насчет палочек Энндала и компаса Оанко? – спросил Леонель. – Мы до сих пор не нашли им применения.

– Возможно, мы отыщем ответ в пути, – ответила Брисеида.

– До или после падения с тридцатиметровой высоты?

Брисеида бросила на него взгляд, но Энндал вмешался, прежде чем она успела придумать язвительный ответ:

– Нам нужно подогреть эти духи. Давайте поспешим, пока солнце еще высоко в небе. Я не хочу, чтобы мы оказались на этой лестнице, когда стемнеет.

Они приступили к работе. Брисеида и Эней разожгли костер, а Лиз помогла Оанко изготовить припарку, которая будет согревать пузырек в течение нескольких часов. Энндал и Менг Чу неоднократно простукивали лестницу, пытаясь точнее определить ее высоту и направление, а Леонель в зависимости от результатов рисовал кривые и диаграммы, которые могли бы лучше всего представить лестницу. Он нарисовал несколько поворотов, но за пределами определенной высоты все становилось размытым. У них не было выбора: чтобы узнать больше, они должны подняться.