– Но как он умудрился вывезти все это из моего дома?

– Не могу знать, барышня.

– Прямо чудеса. Скорее всего, велел тому разбойнику это сделать. А уж он точно мастер что-нибудь украсть, – хмыкнула Варя, намекая на главаря головорезов, похитившего ее.

Осматривая свой гардероб, Варя задумалась, что же надеть? Конечно, самое лучшее и соблазнительное платье, какое же еще? Ее взор остановился на кокетливом лавандовом платье с большим квадратным вырезом. Она тотчас представила, как чудесно будет смотреться в этом наряде и ее грудь наверняка покажется Матвею очень аппетитной. Вмиг перед ее взором возникла картина из скорого будущего: сначала он поглощает ее прелести алчным взглядом, а затем, не сдержавшись, непременно целует ее. Конечно, сначала для приличия она немного посопротивляется ему, а потом…

Как-то томно и довольно улыбнувшись, Варя обернулась к Полине и велела:

– Вот это, я думаю, милая…

Ведь долгий день Варя ожидала появления Матвея с предвкушением и неким трепетом, то и дело оправляя платье, прическу, и отчего-то глупо волновалась, боясь не понравиться ему. Но, естественно, она не собиралась показывать свое нетерпение и желание этому возмутительному нахалу, посмевшему украсть ее.

Матвей появился в ее комнате только ближе к вечеру.

– А вот и вы, – заявила она недовольно прямо ему в лицо, едва он вошел в спальню. И, тут же заняв на диванчике позу, которая, по ее мнению, была наиболее соблазнительна, она показно-наигранно возмутилась: – Как долго будет мое смехотворное заключение? Почему я не могу выйти, почему мне нельзя видеть Гришу!

– Варвара Дмитриевна, вам не следует опасаться меня, а Гришу вы непременно увидите, – объяснил спокойно Матвей. – Но после того, как мы с вами поговорим.

– О чем же? – с вызовом сказала она. Отчего-то в ее голову полезли мысли о том, что это невозможно романтично и возбуждающе, что он украл ее и теперь держал взаперти, как ценный трофей, который хотел завоевать. От этих мыслей у нее даже заалели щеки. Чтобы скрыть свое смущение от его появления, она подозрительно спросила: – Все же мне хотелось бы знать, откуда у вас эта усадьба? Вы получили наследство?

– Можно сказать и так. Григорий Петрович Осокин подарил мне ее.

– Подарил? Это занятно, – хмыкнула она. – Неужели нынче заводчики раздаривают земли своим управляющим вместо уплаты жалования?

– Нет. Выяснилось некоторое обстоятельство о моей жизни, я внебрачный сын Осокина Гаврилы Петровича. Григорий Петрович оказался моим дядюшкой, оттого и переписал на мое имя два завода, и теперь я, знаете ли, даже богат. Могу позволить себе жить на широкую ногу в этом особняке и со слугами.

– Ого! Что это за байки вы мне рассказываете. Думаете, я поверю в них? – опешила Варя.

– Ваше дело, верить или нет. Но сейчас моя фамилия Осокин.

– Если вы думаете, что ваши речи произведут не меня впечатление, то ошибаетесь. Мне все равно, приказчик вы или заводчик. И я не желаю вас видеть!

– Поверьте, Варвара Дмитриевна, я и не собирался навязывать вам свое общество, если бы не определенные обстоятельства, ведь я прекрасно знаю о вашем отношении ко мне.

– И тем не менее привезли меня в эту глушь против моей воли.

– Я был вынужден это сделать. Поверьте, мне самому это все не по душе. Насилие не прельщает меня.

– И давно? – усмехнулась она как-то злорадно-кокетливо. – Вы, видимо, позабыли, что вытворили со мной в том лесу? Когда завезли меня в чащу, словно разбойник, и…

– Зачем вы это вспомнили? – ощетинился он. – Да это был мой грех, не спорю. Но теперь все по-другому. Я желаю вам лишь добра.

– Так я вам и поверила. Какое возмутительное лицемерие! Наверняка вновь хотите подвернуть меня своим гнусным домогательствам.

– Не надобно оскорблять меня. Обещаю, что и пальцем вас не трону, если вы этого боитесь, я лишь пришел поговорить с вами спокойно.

– И долго не тронете? – не унималась она. – В ваших глазах я вижу все тот же непотребный огонь. Так я и поверила, что вы не желаете меня для своих интимных утех. Вы для этого и украли меня. Для удовлетворения своей похоти!

– Вы все сказали? – обиженно поинтересовался он, нахмурившись и кусая губы.

– Да!

– Тогда уведомляю вас, сударыня, я не крал вас для удовлетворения своей похоти, как вы изволили заявить. Это была вынужденная мера. Мне пришлось пойти на это, и это было сделано только для вашей безопасности. Скоро все выяснится, и вы поймете, о чем я говорю. А пока вы должны доверять мне и верить моему слову. Со дня на день я жду одного человека. Именно он и объяснит вам всю ситуацию, я не имею права ничего рассказывать, оттого что это не моя тайна.

– Пойдите прочь с вашими увещеваниями и вашим человеком!

– Вам не надоело еще истерить? – спросил он спокойно.

– Вы наглый беспринципный человек, неужели вы не можете понять, что я не люблю вас и никогда не полюблю! Оставьте свои неуклюжие попытки окольцевать меня и прибрать к рукам! Я все равно не буду с вами!

– Конечно, роль опороченной девицы с внебрачным ребенком вам более нравится, – глухо сказал он.

– Не смейте оскорблять меня. Вы и только вы виноваты в моей горькой судьбе!

– Нет, вы сами избрали себе подобную участь, я предлагал вам достойный путь, но вы бежали от меня, как черт от ладана, – констатировал он мрачно, и Варя увидела в его глазах боль.

– Ах, давайте не будем обо всем этом снова! Я все равно не стану вашей женой, даже и не надейтесь!

– Мне это тоже уже неинтересно. У меня есть невеста, и я вполне удовлетворен моей теперешней жизнью.

– Невеста? – опешила она и даже замерла на миг, явно не ожидая такого поворота. И тут же, не поверив даже на секунду его словам, запальчиво воскликнула: – Ах, не лгите! Какая еще невеста? Пытаетесь возвыситься в моих глазах, чтобы я сожалела о том, что потеряла вас?

– Нет, – пожал он плечами и нахмурился. – А впрочем, думаете, как вам угодно.

Как-то недовольно посмотрев него, Варя, поджала губы, размышляя, правду он говорил или лгал. Но отчего-то на ее душе заскребло от этой новости про невесту. Нет, конечно же, ей было все равно, пусть женится, если ему так надо, ей, Варе, это неинтересно. Или интересно? Поняв, что это известие ей неприятно слышать, она вмиг разозлилась на этого невозможного наглеца, который теперь смотрел на нее этим своим обжигающим раздевающим взором, словно она была куском торта, и в то же время говорил про какую-то там невесту, которой точно не было и не могло быть. Ведь он же всегда безумно любил только ее, Варю. И эту ложь про невесту выдумал сейчас специально, наверняка преследуя свои тайные цели.

– Зачем у моей двери стоят мужики? – перевела она разговор на другую тему, поднимаясь с диванчика.

– Это охрана, для вашего спокойствия, Варвара Дмитриевна.