– Что? – замерла я. – Что такое?

– Твой запах стал сильнее.

– Вернемся к Никитичне, попрошусь в душ, – устыдилась я. – Хотя сомневаюсь, что у нее есть ванная…

– Ты хорошо пахнешь, м-хм-м, – потерся носом о мою шею он. – Очень хорошо. Раньше запах был приглушен, а сейчас…

И Громов лизнул меня в плечо, отчего телом тут же пошли мурашки.

– Ты что делаешь? – сжалась я. – Щекотно!

– Я так и знал, так и знал… – шептал мне в кожу оборотень. – Анечка…

Нейтрализатор! Наверное, смылся после купания в реке.

Неужели, он и мой личный запах убирал, не только Лины?

– Э-э-э… – совсем растерялась от его активности.  – Я телефон, утопила. Жалко.

И аккуратненько так попыталась освободиться из объятий, не пустил. Но недвусмысленно тереться своим интересом перестал.

– Не утопила, ты его еще на берегу выронила, –  глухо ответил Громов, его телом прошла дрожь, которая передалась и мне. –  Мимо кармана положила, наверное.

– Наверное… – легко согласилась.

Мы еще немного посидели, я, нежась в надежных объятиях оборотня, а он, сцепив зубы, пережидал страсть.

А потом засобирались к Никитичне. Телефон мой действительно сиротливо лежал на берегу, целехонек. Только включать его я все равно не стала, не готова была к разговору с Мишкой. Пусть сам разбирается с тем, что натворил.

В том, что он вполне может отыскать Веру, подключив свои связи, не сомневалась. Но на это точно уйдет некоторое время, которое, я надеялась, подруге хватит, чтобы прийти в себя и понять, с кем она видит свое будущее.

Перед уходом обернулась: над Тыбовлю поднималось голубоватое свечение и уходило в небо.

– Что это? – у меня горло сжало от страха. – Я думала, тварь мертва.

– Так и есть, – проследив за моим взглядом, сказал Громов. – Это освобожденные души утопленников.

– Они были заключены в реке? – ужаснулась догадке я.

– Теперь свободны, – с улыбкой ответил оборотень.

Вскоре сияние погасло, мы вышли на дорогу и Громов набрал ОКС. Я с завистью поглядела на его телефон – водонепроницаемый! Кто-то может не бояться остаться без связи.

Даниил в двух словах расписал ситуацию, а потом отдал приказ:

– Вики, пошли в Кукушкино отряд зачистки. Кто-то мог видеть отход душ, – подумав, он добавил. – И ведьму пришли, пусть почистит реку от остаточной негативной энергетики.

Я улыбнулась, все же переживает за будущее кукушкинцев!

– Силовиков не надо, брать некого, – ответил ей, а потом вдруг замолчал.

Слышно было, как Вики, в своей привычной манере, быстро что-то рассказывает, но слов разобрать у меня не получалось.

– Недалеко, говоришь? – Громов смерил меня задумчивым взглядом. – Хорошо, мы завтра проверим.

Вики опять что-то сказала, на что оборотень лишь нахмурился и отрезал:

– Нет. Сегодня Ане нужно поспать.

Я выпучила глаза, слушать о себе в третьем лицо было даже прикольно, и против отдыха ничего не имела.

На этом Громов завершил разговор, не став даже слушать дальше.

– Что там? – конечно же, я не сдержала любопытство!

– В Нижних колках всплеск, там есть наши, они послали официальный запрос на проверку, – объяснил он. – Раз уж мы недалеко, то завернем к ним завтра, посмотрим, что за дела. Ты же не против?

– Я? – даже икнула от неожиданности. Раньше его как-то не особо интересовало мое мнение, решал все сам. – С чего бы?

– Ну может, у тебя есть планы на выходные, – хитро прищурился этот котяра. Прощупывал почву, не назначено ли у меня свидание? Я его раскусила! – Не знаю, за сколько управимся, можем завтра в город и не вернуться, придется провести уикенд на природе.

– Ничего не имею против природы, – сделав вид, что рассматриваю лес, я отвернулась и спрятала улыбку.

Неужели Громов решил за мной поухаживать? Я дождалась потепления от этого бирюка? Крепость пала?

– Вот и хорошо, – подытожил он, крепче обняв меня за плечи.

– Божечки святые! – всплеснула руками Никитична, как только увидала нас на пороге дома. – Где вы так изгваздались?

– Купались, бабушка, – ответил ей Громов, снимая с моего плеча прилипшие травинки.

– В одежде? – округлила глаза хозяйка.

Оборотень лишь руками развел, мол, у городских свои причуды.

– В луже? – не унималась она.

– Нет в Тыбовли, – продолжал троллить ее несносный кошак.

Купались-то мы в речке, а валялись потом на берегу. И, помнится, никакая грязь нас не смущала.

– Быть такого не может. У нас кристально чистая вода! – назидательно выдала Никитична. – Хоть и проклятая.

Я хрюкнула от смеха, нервы не выдержали этого сурового испытания.

– Ладно, сейчас бойлер включу. В чистую постель свинтусов не пущу, так и знайте!

– У вас и бойлер есть? – вот это новость! – И ванная?

– И туалет даже, девонька, – ехидно добавила Никитична. – Что я в дыре какой живу аль как?

И так натурально обиделась, что мне потом пришлось трижды извиниться, пока генеральша оттаяла.

Зато после того, как мы с Громовым привели себя в порядок, Никитична потчевала нас горячим чаем и пирожками с яблоками. М-м-м! Золото, а не бабушка! Так бы и осталась на недельку!

Жаль, отпуск мне никто не выделил.

Спалось в Кукушкино сладко. Всю ночь мне чудились нежные поцелуи и крепкие объятия, отчего утром я проснулась с отличным настроением, готовая покорять весь мир!

Но стоило повернуть голову и увидать мирно сопящего оборотня рядышком, как поняла, что это мир покорил меня. Похоже, поцелуи мне не снились…

Я тронула его за плечо, но Громов не среагировал. Странно, думалось мне, что оборотни очень чутко спят!

Притворялся, наглый кошак?

Судя по его удовлетворенной улыбке, спалось ему сладко, пора бы и подпортить эту малину!

Я, не особо стесняясь в движениях, хорошенько пихнула Громова в грудь, отчего тот завалился на спину, не удержался и грохнулся с кровати! Да, а койка-то одноместная была!

– Ты что здесь делаешь?! – свесилась с краю я.

– И тебе доброе утро, Машкова, – сказал Даниил буравя меня взглядом и что-то такое творилось в глубине его зрачков, что я даже отодвинулась. Побоялась, это чувство заразно!

– Комнаты перепутал? – упрямо стояла на своем. Про поцелуи спрашивать не буду – стыдно, а вот свое пребывание здесь пусть объясняет. Я честная девушка!

– Комары заели, Никитична москитную сетку пожалела, – наконец ответил мужчина, поднимаясь. – Решил, что ты не будешь против моего соседства. Хотел спросить, но ты уже спала, а будить было жалко.