– Погоди, – Даниил придержал меня за руку, не дав и близко подойти к порогу.  А потом кивком указал на местечко над дверью. Там висел какой-то пучок трав и три крупные черные бусины. – Ведьма.

Я послушно постояла в стороне, пока оборотень обошел дом, активно пользуясь своим сверхчувствительным обонянием.

– Нет здесь никого, – сказал он, как только вернулся. – Пойдем к Никитичне.

– Как? И мы не зайдем внутрь? – округлила глаза я.

– С какой стати? – с таким же удивлением выдал в ответ. – Ведьма сильная, что хочешь, могла навесить на охранку жилища. Да и вторжение на чужую личную территорию все еще считается преступлением, если ты забыла.

Я, конечно, могла рискнуть и войти. Вдруг и здесь способности Грааля пригодятся и магия не подействует? Но как это сделать, чтобы не выдать себя перед Громовым не знала. Поэтому пришлось согласиться и уйти. Хотя что-то внутри настойчиво твердило: ведьма не может не знать о твари, поселившейся у нее под носом.

Никитична встретила нас горячим борщом с пампушками, оладьями и узваром. Судя по улыбке, женщина была искренне рада нашему возвращению. Наверняка, по-настоящему верила в проклятие Тыбовли.

– М-м-м… – в блаженстве закатил глаза Громов, сыто похлопывая себя по животу. – Вкуснотища.

– Спасибо за труды, – подключилась к похвале и я.

– Кушайте на здоровье, дети, – расцвела в румянце хозяйка.

Оборотень принялся за оладьи, запивая узваром. Как бы невзначай, он поинтересовался:

– Мы когда гуляли возле реки, наткнулись на домик за оврагом. Чей он?

– Так Марты, змеюки подколодной, – прошипела бабушка. – Что б ей и на том свете спокойствия не видать!

– А сама она где? – полюбопытствовала я.

– Так сгинула два месяца назад, утопилась, – охотно ответила Никитична. – Как Стешка, дочка ее, повесилась, так и эта непутевая недели не протянула.

– Повесилась? – округлив глаза, уточнила я. Нужно было подпитывать дальнейшую словоохотливость в бабушке, чем мне пришлось и заниматься. – Как же так?

– А что горемычной еще оставалось? С пузом ее Володька оставил, а сам женился на другой, богатой барышне, себе под стать.

– Какой ужас, – покачала головой я. – Как же он так мог?

Никитична махнула рукой:

– А! Что с барина взять? С золотой ложкой во рту с рождения был, вот привык, что хочу, то и можно.

– Сын Владислава Баринова? – уточнил нахмурившийся Громов.

– Знаешь его что ли? – в свою очередь, спросила Никитична.

Мы с Даниилом переглянулись. И судя по его взгляду, не на одну меня снизошло озарение.

Похоже, мы нашли нашего мстителя.

Вечером к реке вернулись уже с вполне конкретной целью: удостовериться, Марта мстит кукушкинцам или кто-то другой?

Слишком интересные совпадения с гибелью дочери ведьмы, Баринова старшего и самой ведьмы. После всех приключений, я больше не верила в случайности.

Из-за полнолуния было видно почти, как днем. Даже я не жаловалась, хотя не обладала глазастостью оборотней.

Водная гладь Тыбовли таинственно поблескивала в лунном свете. Мы остановились возле деревянного мосточка, вглядываясь в темные воды.

– Как думаешь, все это проворачивает неупокоенный дух Марты? – повернулась к Громову.

Тот был необычайно серьезен, хмуро и сосредоточенно осматривал окрестности, словно обладал рентгеновским зрением. Его глаза блестели, как у кошек ночью, я уже почти не вздрагивала, когда замечала это. Привыкла.

– Очень похоже на то, – скупо ответил он.

Похоже, и Даниил был несклонен верить совпадениям.

– Разве ведьмы становятся неупокоенными духами? – меня продолжало терзать любопытство. Не предоставили библиотеку существ по личному просвещению? Буду черпать знания от напарника!

– Чем только они не становятся, – хмыкнул оборотень. – Особенно, если балуются запретной магией.

Судя по жесткому запрету Громова, входить в жилище ведьмы, он подозревал ее и в этом. Не доверять его чутью у меня не было причин.

– Тебе не кажется, что история странным образом повторяется? – опять нарушила тишину я и пока Даниил на меня не шикнул, чтобы вела себя тихо, поспешила озвучить мысль до конца: – Та крепостная-утопленница, про которую Никитична днем рассказывала и дочка ведьмы… Обе погибли.

– Только одна утопилась, если верить, что она действительно была, – поправил меня Громов. – А вторая, повесилась.

– Обе пострадали от неразделенной любви богачей. Мне кажется, это как-то связано.

Оборотень шумно втянул воздух:

– Твоя версия имеет смысл.

– Да ладно?! – у меня едва ноги не отказали от его ответа. – Правда что ли?

Я совершенно не надеялась, что он примет мои фантазии за рабочую версию. И журналистка на что-то годится, да?

Громов лишь головой покачал, спокойно воспринимая мою бурную реакцию.

– Есть, конечно, белые пятна в этой всей истории, но они тоже объяснимы. Например, процветание деревни и ее жителей.

– Причем здесь это? – настала моя очередь хмуриться.

– Ну смотри: проклятие самоубийцы, если верить, что та крепостная действительно была, не дало бы Кукушкино процветать, слишком тяжелая энергетика у таких смертей, – пустился в рассуждения Громов. Мы потихоньку стали продвигаться берегом. Я совсем и не заметила, как моя рука опять грелась в теплой ладони оборотня. – Судя по тому, что производство в Кукушкино совсем молодое, то так оно и было. Значит, не обошлось без магического вмешательства, чтобы поправить ситуацию.

– Думаешь, Марта постаралась?

– Подозреваю, что Марта и Баринов-старший заключили сделку, – предположил Громов. – Баринов хотел разбогатеть, ведьма ему помогла, что она потребовала взамен мы уже не узнаем. А когда сынок Баринова поиграл со Стешей, так и сделка аннулировалась. Ведьмы вообще очень злопамятный народ и обид не спускают, а тут смерть кровного.

– Почему она не убила сына Баринова? Зачем мстить всей деревне? И самой умирать? – закусила нижнюю губу я. – Нет, не понимаю.

– Я могу предположить, что собственная смерть в планы Марты не входила. Ведьмы – долгожители и не склонны к драме, скорее, она бы выкачала жизнь из каждого кукушкинца, чтобы продлить свою.

– Но Марта мертва. По словам Никитичны, утопилась, – напомнила ему.

– Наверное, переборщила с магией мести, вот и не справилась, – пожал плечами Громов. – Больше нам могла бы рассказать только сама ведьма.

– Сомневаюсь, что при встрече с ней нам будет до разговоров, – хмыкнула я.

– Да, поговорить не удастся, – подтвердил оборотень. – Неизвестно с какой запретной магией она связалась и к какому результату это привело.