Да, отличное приобретение, теперь бы только научиться закрываться ментально, чтобы никто меня прочитать не мог, а еще лучше — ложные мысли насылать, тогда желающим покопаться у меня в голове совсем кисло будет.

Я нашел три плетения из целительной магии, что успел изучить по книге канна. Но если суть у них одна, то разница в построении плетения была существенная. Такое чувство, что пигмейский маг не только подсмотрел плетения эльфов, но и основательно их доработал под себя. М-да, и тут «китайский ширпотреб», даже у магов — и то подделки присутствуют… Что же, попробуем внести поправки, исходя из требований первоисточника, а подопытным кроликом будет наемник.

И в течение часа, применяя минимум маны и сил, я отрабатывал старые плетения, переделывая их на новый, правильный лад. Между прочим, понял одно: эффективность возросла ненамного, но плетения пигмея были на порядок проще как в создании, так и в их практическом применении, и требовали меньше маны и сил. Да, этот канн Рал Долгожитель был поистине гением их народа. Не стоит, я думаю, отказываться от его варианта плетений, только держать их в качестве рун нецелесообразно. После практических сравнения и проверки плетений я был очередной раз выжат как лимон, как в физическо-магическом, так и в моральном плане. И, раздевшись, решил совместить полезное с приятным и ушел купаться, а заодно и прокачать свой колодец, ведь сегодня я им еще не занимался.

Полчаса наслаждения и еще столько же — трудной работы над собой, связанной с сильной болью. Болевой барьер у меня получается ставить мгновенно. Хэрн уже перестал удивляться, когда во время поединков на шестах я явно рискую, получая от него болезненные удары, но зато получаю возможность достать его своим шестом еще сильнее, часто именно за счет этого выигрывая схватку. Так и при прокачке колодца: убирая боль, растягиваю свой внутренний магический мешок максимально возможно.

«Малыш, — мысленно зовет меня Хэрн, — хватит купаться, пошли есть, пора идти к бобику».

Ужин является прекрасным окончанием рабочего дня и предвещает долгожданный отдых. Увы, но, боюсь, сегодня отдохнуть особо не удастся. Сначала «встреча в верхах», потом очередные «плюшки» от бобика получать; кто знает, может, перескочу на третий уровень, вот было бы неплохо!

Бобик ждал нас, расхаживая по алтарю, как сказочный кот по золотой цепи, из сказки Пушкина. Настороженный какой-то, нервный — проголодался, наверное.

— Привет, бобик, что с тобой? Какой-то ты взъерошенный…

«И вам привет, неразумные дети. Сейчас и вы взъерошенными станете. С герцогом приперся его верховный маг из ордена темной магии. И на переговоры со мной не хочет отпускать герцога одного. Так и рвется ко мне, так и рвется. И я боюсь, что его желания очень схожи с желаниями, обуревавшими одного знакомого тебе, малыш, мага каннов».

— Вот же… блин, не хватало здесь еще и этого дерьма! Что, он настолько силен?

«Достаточно, чтобы попытаться скрутить нас в бараний рог, как ты выражаешься».

А я в очередной раз подумал, что при нем-то ни разу так не выражался. Нет, этот блохастый постоянно пытается покопаться у меня в мозгах. Интересно, что он там уже накопал? Но вопросов пока не задает, значит, по поверхности стрижет, вглубь пробиться не может. Вот же редиска!

— Ладно, разберемся и с ним, ты пока поешь. Хэрн, давай сюда свое угощение, и меня, кстати, тоже покормить не забудь, себя-то ты явно не забудешь.

Пока мы втроем насыщались мясом, я рассказывал бобику о тех непонятках, что произошли со мной сегодня. Сначала бобик порадовался моим успехам в насыщении маной болтов, потом очень удивился тому, что они у меня взрываются. Обозвал обоих балбесами, что не бережем себя, допуская магическое и физическое истощение, когда все можно было сделать проще, тем более что у нас все для этого есть, затем добавил к этому, что мы так и не научились думать головами, а только задницами! На рассказ о книге эльфа и заложенных в ней ловушках только хмыкнул и через паузу проронил: «Вы не поверите — великолепно». И пока он ел, я уже проклинал Хэрна, что наготовил целую бадью мяса, сгорая от любопытства от этих хмыканий и разных замысловатых, необидных реплик нашего Великого.

— И почему же великолепно? — не удержался я.

«Что, невтерпеж послушать, что думают обо всем этом действительно мудрые разумные? И тебе тоже хочется это услышать, ушастый?»

Хэрн спокойно кивнул в ответ. Вот это выдержка — даже щекой не дернул, видно, и вправду заинтересовался мысленным процессом нашего «предводителя».

«Все очень просто, Ваттосон… — Издевается, гад — знает, что, пока не выскажется, перебивать и поправлять его не буду. — Очень хорошо, что у тебя получилось самостоятельно, я подчеркиваю — самостоятельно заряжать маной болты. Ты ведь даже не спросил, как можно обойтись без таких потуг и добиться еще лучшего результата. В смысле, не только простой напитки маной болтов, но и возможности наложения боевых плетений. Ты пошел по пути бестолковых каннов, просто скопировав их действия и, на удивление, при этом оставшись в живых. Честно скажу, поразительный результат! Ведь я тебе говорил — но ты меня не слушал, что они, канны, умудрились внести доработки в оружие, позволяющие полностью использовать его возможности. Но ты же не канн! Ты теперь можешь сам мысленно заряжать оружие, взводя тетиву, а с чего ты взял, что нельзя так же заряжать и болты плетениями? И самое обидное, что подсказка лежит где-то в твоих вещах, доставшихся тебе… отгадай от кого?»

Бобик замолчал, а я напряг мозг. Подсказка, какая она? Что имеет в виду блохастый? Он просто так слова на ветер не бросает, значит, и правда есть что-то такое, что может навести на мысль… Но что? Блин, ничего не могу придумать.

— Прости, Великий, — но ничего на ум не приходит!

Хэрн чуть не подавился от такого моего выражения, ведь обычно — бобик, или барбос, или блохастый… а тут такое!

«Жаль, ученик, жаль, а ведь я постоянно тебе твержу: прежде чем что-то делать — думай, обязательно сначала думай!. Ну а ты, ушастое недоразумение, — обратился он к Хэрну, — что можешь сказать — есть у тебя какие-нибудь версии?»

Канн помялся, помычал что-то про себя, потом просто развел руки в стороны. Ага, чтобы блохастого Великим не называть. Вот хитрая морда… как вывернулся — не чета мне, дураку, ведь бобик теперь меня совсем заездит.

А бобик тем временем продолжал наш разгром.

«Что было в мешке у лейтенанта, малыш?» — спросил он.

Я наморщил лоб. Как же давно это было!.. Что в мешке… м-да, не помню. О! Книги были, шмотки разные, денег немного, папка с грамотой, и, по-моему, какая-то шкатулка деревянная… или не деревянная. А что было в шкатулке… не помню ни хрена. Рядом морщит лоб Хэрн, ведь он все вещи разбирал и перекладывал.

— Там книги были, и деньги… — проронил я, на что бобик явно рассмеялся, весьма у собак морды эмоциональны, и я растерянно добавил: — И шкатулка была. Вроде.

«А что в шкатулке было, балбес?»