линии. Оказалось, что их каюты расположены рядом. По крайней мере, попасть в них можно было из одной стыковочной секции.

— Это потому что ни я без тебя, ни, извини уж, ты без меня особой ценности не представляем. Не будет одного, другой всё равно практически бесполезен. Но на всякий случай каюты всё равно из секции в разные стороны выходят. Так что накрыть их одним ударом тоже сложно, — с этими «словами» Рысь отправился в коридор, ведущий в его каюту, а Егор — в свои апартаменты.

Немного задержавшись перед входом, он закрыл глаза, и дал команду двери открыться. Когда послышался шелест отъезжающей в стороны двери, сделал шаг вперёд. И открыл глаза.

Комната, в которой Егор оказался, была почти точной копией его комнаты в родительском доме, в которой прошло его детство и юность, в которой он жил, когда приезжал в отпуск из училища. И в которую, может быть, ещё вернётся.

Старинная дубовая кровать, подаренная когда-то прадедушкой была накрыта покрывалом, сотканным бабушкой по материнской линии. Стоящий рядом у стены шкаф перетащен из отцовского кабинета. За тумбочкой стоял торшер, купленный во время путешествия всей семьёй на южные острова… Всё это, и десятки других мелочей, каждая из которых имела свою историю, создавало в комнате уютную и спокойную атмосферу… Противоположной входу стены не было. Вместо неё там располагалось огромное окно, за которым виднелось поблёскивающее золотом пшеничное поле, по которому ветер гнал волны, как по настоящему морю. Слева уходила вдаль зелёная линия лесополосы, справа бежала та самая тропинка, по которой молодой курсант летного училища когда-то бегал вместе с соседской дочкой. За полем в подёрнутой дымкой дали собирались тёмные тучи и время от времени сверкали молнии.

Егор приказал окну раскрыться. Сразу пахнуло запахом лета — запахом спелого хлебного поля, луговых трав, цветов, зелёной листвы и надвигающегося короткого летнего дождя. Над полем низко летали ласточки. В окно залетела большая бабочка с коричнево-голубыми крыльями, и попорхав немного по комнате, села на абажур торшера.

«Дома!..». Егор снял шлем, скафандр, поставил всё это в замаскированный под отцовский шкаф пенал. Открыл тумбочку. Она оказалась сейфом для личного оружия. Впрочем, не «оказалась». Егор знал, что тумбочка — это сейф, так как это было сделано по его заказу. В сейфе оказалось стандартное зарядное устройство, как и на Станции учебки. Но в отличие от его сейфа на Станции, в этом, кроме зарядного устройства, лежала и настоящая силовая шпага. Егор взял её в руки, снял с зарядки блок питания, вогнал его в рукоять и только потом достал из стоящего рядом с кроватью чемодана личный опознавательный блок, и вставил в рукоять и его. Шпага мгновенно отозвалась готовностью служить новому хозяину. Егор активировал клинок, трансформировал его в щит, потом в «кнопку», деактивировал шпагу и положил её обратно в сейф. Подумал, извлёк из чемодана блок питания к своему антиквариату вместе с переходником, и подключил эту конструкцию к зарядке. Когда-то же должен был этот блок зарядиться…

После чего достал голограмму, где был запечатлён с семьёй, поставил пластину на тумбочку, и включил воспроизведение. Возникшие над пластинкой родные лица принялись улыбаться, и о чём-то разговаривать друг с другом, время от времени поглядывая на единственного зрителя. Егор пару минут посмотрел на иллюзию, тоже тепло улыбаясь, а затем развалился на кровати, не снимая чёрного скафа — «подкладки», и, заложив руки за голову, уставился в потолок, на котором под порывами предгрозового ветра уже начала покачиваться люстра, настолько старинная, что откуда она взялась в семье, не помнил даже прапрадедушка….

Конечно, всё окружающее Егора было имитацией. По сути, хоть в какой-то степени реальной была только та часть помещения, в которой стояла его кровать. Всё остальное — от пейзажа за окном, до большей части комнаты — иллюзия. Но иллюзия, отличить которую от реальности было весьма трудно. Особенно если учесть, что сила тяжести в каюте, в отличие от коридора, была обычной, земной. Теперь, что бы не происходило с обитателем этой комнаты вне её стен, возвращаясь сюда он словно бы возвращался к себе домой. Что в психологическом плане было немаловажно.

Долго отлёживаться не получилось. Впрочем, так как Егор на это и не надеялся, то сигнал общего сбора не вызвал у него никаких отрицательных эмоций. Тем более, что после такого подарка, как личная каюта с собственным дизайном, положительные эмоции просто зашкаливали. Быстро надев скафандр и прихватив шпагу, Егор выскочил в коридор, где чуть не с бил с ног, то есть с лап чинно выходящего с противоположной стороны Пантелея. Не успел тот что-то мявкнуть в порицание товарищу, как Егор с возгласом «побежали!» летящей походкой направился к точке сбора. Походка, кстати, действительно была летящей. При такой низкой силе тяжести очень удобно было двигаться длинными прыжками. Тем более, что все шлюзы были раскрыты.

Пантелей, проводив напарника взглядом, тяжело вздохнул, покачал головой, и буркнув что-то типа «эх, молодость…», рванул вслед за ним. Вскоре он стелился по полу уже впереди Белецкого. Так продолжалось пару минут, пока Егор, пролетая в прыжке створ одного из шлюзов, не получил вдруг чувствительный удар в спину, придавший ему дополнительное ускорение. В результате он пролетел по воздуху немного дальше, чем планировал, и приземлился на четвереньки. Недоумённо тряхнув головой, он оглянулся назад. Там тоннель был наглухо перекрыт створками шлюза. Егор недоумённо тряхнул головой, поднимаясь на ноги:

— Ну, и что это было?

— Если ты проходишь створ в момент, когда на него поступает команда закрыться, например, при разгерметизации с одной из его сторон, ты этому закрытию мешаешь, — любезно пояснил Рысь невинным голосом, — поэтому в момент аварийного закрытия шлюз силовым импульсом выбрасывает мешающее ему препятствие, — то есть тебя, из плоскости створа. Вот, начались тренировки по отработке подобной ситуации. Как говорится, будь готов!

Инстинктивно потерев спину, Егор буркнул: «предупреждать надо!», и пошёл дальше уже медленнее, ускоряясь только в шлюзах, чтобы проскочить очередной створ как можно быстрее. Пантелей тоже притормозил, и теперь плёлся на полшага позади. Ещё через два пролёта Егор получил очередной гравитационный удар. Отбросивший его на этот раз назад.

— Гравитационный импульс направлен так, чтобы не просто выбросить тебя из плоскости створа как можно быстрее, но и по возможности вытолкнуть на безопасную сторону. Последняя задача имеет более высокий приоритет, — прокомментировал рысь, безучастно наблюдая, как сомкнувшиеся только что створки бесшумно разъехались вновь.

Дальше шли рядом. Но человек ходит на двух ногах, а рысь, даже учёный — на четырёх. Поэтому