— Шелехов найдёт, куда послать, — утешил напарника Рысь. Но ты не волнуйся, — добавил он, изобразив улыбку, — с командиром всё согласовано. Я бы не стал подводить ни тебя, ни её, — Василиса недовольно зыркнула на Пантелея. Ей явно не понравилось, что её кавалер не назвал её первой. «Вечером будут разборки» — подумал Белецкий. «Не будут» — послышался в голове голос Василисы.

«Блин! Подумал, представив, как Василиса читает Пантелею мораль. Получается — настроился на неё…» — пока в голове мелькали эти мысли, Егор усиленно представлял себе во всех подробностях, как выглядит дверь в его каюту. Та вроде баловаться телепатией была не должна…

— Ты, кстати, не думай… — заявил Пантелей Егору, предварительно нежно взглянув на Василису, — У нас всё серьёзно, — Вернёмся, возьмём отпуск и оформим отношения. Рысят заведём… — Василиса что-то довольно мурлыкнула, и нежно потёрлась о бок любимого, от чего тот чуть не упал. Разница в весе всё же сказывалась…

После такого заявления напарника Егор просто потерял дар речи. Нет, он конечно догадывался, что отношения между себе подобными среди Рысей Разумных отличаются от аналогичных отношений среди Рысей Обыкновенных. И в принципе нормально, что каждая женщина хочет иметь рысят… Тьфу ты! То есть каждая рысь хочет иметь детей… Блин! В общем, все хотят завести маленькое симпатичное постоянно требующее к себе внимания существо, похожее на маму с папой… Но как рыси собирались «оформлять отношения»? Егор решил поинтересоваться этим у Пантелея как-нибудь, когда они с напарником будут наедине.

Вот так вот мило побеседовав, троица попрыгала к месту тренировки. По дороге, конечно, каждый получил по паре гравиимпульсов для тренировки бдительности. Успели вовремя. Однако Белецкий не то что не успел приступить к тренировкам, но даже не успел перемолвиться парой слов с Карлашем по поводу своей шпаги, оказавшейся мечом. Прапорщик, едва завидев бывшего пилота, сразу отослал его по зелёной линии в распоряжение командира корабля.

Тот вместе со вторым пилотом оказался на посту управления, оборудованном в одной из кают. В принципе под пост управления можно было оборудовать любую каюту — коммуникации были подведены. И даже если каюта не была переделана для этих целей — из неё всё равно можно было осуществлять управление кораблём в ручном режиме. И не только из каюты. Точки доступа к управлению были раскиданы по всему кораблю.

Как выяснилось из вводной лекции капитана, последовавшей сразу после обмена приветствиями, всего таких же точно постов управления, как тот, на котором сейчас и находилась команда, на данном конкретном «Змеееже» было пять. И расположены они были в случайном порядке по всему кораблю. «Точнее», — поправился капитан, — «не совсем в случайном, а случайнов м пределах сцепки из трёх сегментов».

Поделившись с Белецким этой ценной информацией, а также предоставив ему схему расположения постов управления, капитан сделал приглашающий жест в сторону ложемента второго пилота:

— Ну-с, теперь посмотрим, чему вы научились…

— Прямо сейчас? — запаниковал Егор. Такой здоровенной дурой он ещё не управлял…

— А когда? — удивился капитан, — Корабль порожний, условия идеальные… Приступайте.

— Белецкий осторожно опустился в ложемент… Установил связь с ИскИном, получил от него доклад о полной предстартовой готовности, вдохнул побольше воздуха, и закрыл глаза…

Сейчас он был не космическим червяком, а скорее, космической палкой. Длинной космической палкой с венчиками лихтеров оборонительных систем на концах. Впереди вырисовывалась голубая линия оптимального маршрута, где-то на краю поля зрения трепетали несколько индикаторов. Егор подумал: «Интересно, вдоль маршрута расставили таблички „Осторожно! Корабль ведёт стажёр!“?», и осторожно оттолкнулся движками от пустоты. Внутри корабля начало движения не ощущалось никак. Это был не рвущий с места с запредельными перегрузками истребитель, а тихоходный транспортник, разгоняющийся м-е-е-едленно, но уверенно. Кроме того, сначала на малом ускорении проводилась окончательная масс-центровка, а потом уж корабль постепенно ускорялся до стандартного режима.

В полёте без нагрузки каркас корабля был жёстко фиксирован, так что «Змееёж» при масс-центровке не стал извиваться, а только разок незаметно для глаза рыскнул по курсу. Что тут же было исправлено то ли страхующим стажёра командиром, то ли бортовым ИскИном. Честно говоря, Корабль вполне мог эксплуатироваться и без экипажа. Белецкий с трудом представлял себе случай, когда без вмешательства человека в процесс управления обойтись будет совсем уж никак нельзя… Но тем не менее экипаж на каждом транспортнике имелся. Всё из тех же соображений перестраховки. И мало того, что имелся экипаж, а ещё и люди из контрабордажной команды управлению обучались. Вот поэтому сейчас Егор и пыхтел, выводя транспортник на разгонный режим.

Капитан отпустил Белецкого через двадцать минут. К этому времени корабль двигался с постоянным рабочим ускорением, и этот режим должен был продлиться ещё неделю.

Несмотря на то, что никаким физическим трудом Егор за эти минуты не занимался, в обычных условиях, без адсорбирующего действия скафа, он поднялся бы с пилотского ложемента весь в поту. Управление громадным транспортником, особенно в первый раз, выматывало. Но никаких перерывов на отдых пилот-стажёр не получил: зелёная линия сразу повела его обратно к месту тренировок.

Там выяснилось, что его товарищи даже не заметили момента старта. Левинзон, узнав, что транспортник уже летит, даже немного расстроился…

— И где напутственный митинг, букеты цветов, оркестр, играющий «Прощанье славянки»? — возмутился он.

— Митинг был на Земле, — усмехнулся в ответ прапорщик, — а букеты цветов и оркестр обязательно будут… — и после короткой паузы гаркнул, — Вместе с дубовым гробом! Для тех, кто забивает себе голову всякой ерундой, а не мыслями об учёбе! Быстро все на исходные! Продолжаем тренировку!

И изнурительная карусель боевой учёбы завертелась по новой… К обеду люди чувствовали себя полностью выжатыми. За исключением, конечно, прапорщика Шелехова, который временами казался Белецкому искусственным автоматом, наподобие роботов-арахноидов. Тот успевал и «повоевать» вместе со своим звеном при отработке совместных действий, и погонять подчинённых при отработке действий индивидуальных.

Наконец настало время обеда. Как выяснилось, под столовую для контрабордажников выделили каюту в одной из секций, выделенных под тренировки. Что было всеми воспринято с одобрением: бегать в свою каюту на обед и обратно усталым бойцам совсем не улыбалось… Каюта была стандартных размеров — то есть совсем небольшая. Никаких иллюзий на неё наложено не было, так что выглядела она тем, чем и являлась — многофункциональным отсеком грузового корабля, меблированным столом с шестью стульями, и оборудованным кухонным блоком. Белецкий вспомнил, какая мебель стоит у него в реальной части каюты, и с огорчением понял, что всех товарищей одновременно пригласить в гости не удастся — им просто негде будет разместиться.