– Видишь, какая она крутая, – сказал коту безымянный. – Гораздо круче меня. Я эту клятую тяжесть побеждать уже задолбался. А ей только подавай.

Кот ничего не ответил, но перевернулся на другой бок, теперь он лежал не хвостом, а сонной мордой к присутствующим – видимо в знак уважения к крутости Кары. По крайней мере, ей было приятно думать, что это так.

– Я просто вредная, – улыбнулась Кара. – Люблю делать наперекор. Но не маме же с папой! И не начальству. То есть им тоже можно, но для меня это, знаешь, совсем не вызов. Не тот масштаб. Противника надо выбирать достойного. Непобедимого. Вот как, к примеру, эта ваша Другая Сторона.

Взяла из его рук вторую рюмку красной настойки. На этот раз отпила совсем маленький глоток, но голова пошла кругом. И Кара сказала, хотя совершенно не собиралась об этом говорить:

– Такая забавная штука вспомнилась. Однажды, довольно давно, собственно, как раз перед тем, как я приняла предложение Ханны-Лоры работать в Граничной полиции, Валентина – была у нас в ту пору такая гадалка, пользовалась бешенной популярностью – так вот, Валентина мне предсказала, что я умру на Другой Стороне. Причем сама прислала письмо с пророчеством, я-то по гадалкам отродясь не бегала. Объяснила: опасаюсь за вас, уважаемая, вот и решила предупредить. Вы вообще представляете, что это для нас значит – умереть на Другой Стороне?

Стефан нахмурился:

– Вполне. У вас, кажется, только этого всерьез и боятся.

– Тебе предсказали, что ты умрешь на Другой Стороне? – изумился безымянный. – Ну ничего себе дела! Никогда не жаловался на отсутствие храбрости, но на твоем месте точно наделал бы в штаны.

– Ну я, в общем, тоже вполне наделала, – призналась Кара. – Но потом подумала и решила: ладно, черт с ним. Если уж у меня получается подолгу жить на Другой Стороне, не сдаваясь ее невыносимой тяжести, значит и умереть там смогу не хуже. Пусть эта страшная смерть сама меня боится и откладывает нашу встречу, как студент зачет нелюбимому преподавателю – ай, знаю я эту дуру психованную, не хочу связываться, ну ее… Кстати, несколько лет спустя совершенно случайно выяснилось, что пророчество было фальшивое. Мой тогдашний дружок заплатил Валентине, чтобы она меня напугала, я отказалась от предложения Ханны-Лоры и сидела с ним дома, как за ногу привязанная. Вот и все. Самое обидное, что мы к тому времени давным-давно расстались, даже поскандалить не вышло… Смешная на самом деле получилась история. И дурацкая. Но и поучительная для меня. Я с тех пор знаю цену собственному упрямству. И это совсем неплохая цена.

– И цену своей любви ты тоже с тех пор знаешь, – заметил Стефан.

– Да, – вздохнула Кара. – Наверное, да.

– Так ты поэтому не стала мешать Эдо выйти за пределы пограничного города? – неожиданно спросил безымянный. – Хотя по вашим правилам, желание путешественника вовсе не является достаточным основанием, чтобы его вот так запросто отпускать, я специально узнавал. Но для тебя упрямство и воля – такая великая ценность, что плевать на правила?

– Ну, в общем, да, – неохотно согласилась Кара. – Свобода воли и правда превыше всего. А откуда ты знаешь эту историю?

– Тони Куртейн рассказал. Не то чтобы я великий любитель совать нос в ваши дела, своих выше крыши. Но тут меня натурально заело: хочу узнать все подробности! Кто этот удивительный человек, из-за которого сейчас у нас на глазах и отчасти нашими силами так стремительно меняется мир? Вернее, два мира сразу. Или даже не два…

– В частности мир Лучезарных Демонов сейчас просто отлично меняется, – ехидно вставил Стефан. – С вожделением смотрят на открывшиеся Пути, спешно разучивают новые пиршественные песни, моют вилки и точат ножи.

– Ладно тебе причитать, – невольно улыбнулась Кара. – Лучезарные Демоны, вот уж нашел кем пугать! Пусть это будет твое самое большое горе. У нас даже дети знают, что Лучезарные Демоны исчезают, если их неправильно сосчитать. Для них настолько мучительна любая неточность, что потом еще тысячу лет носа не сунут туда, где их неправильно сосчитали. Так что прогнать их надолго проще простого. Жаль, нельзя проинструктировать ваших горожан…

– Да почему же нельзя? – удивился Стефан. – Еще как можно – причем всех сразу, по городскому радио. Правда, не наяву, а во сне. Но оно и неплохо: подобная абсурдная с их точки зрения информация в сновидениях усваивается гораздо лучше. Вроде бы поутру забывается, но потом сама собой всплывает в самый нужный момент и подсказывает, что делать… Но это мы с тобой завтра обсудим, на рабочем совещании. Сейчас я твердо намерен продолжать отдыхать. Пить пиво и слушать сплетни. Очень уж интересные сплетни у вас!

– А то ты не в курсе, – вздохнула Кара. – Я же знаю, Ханна-Лора с тобой советовалась, отправлять меня в отставку за самоуправство, или оставить как есть. И ты ей тогда сказал: «Какое возмутительное безобразие, гони ее взашей, но только если уже отыскала равноценную замену. А если нет, придется эту девчонку терпеть». Тем дело и кончилось. Спасибо тебе, кстати. Лучше поздно поблагодарить, чем вообще никогда.

– Честно говоря, благодарить тут особо не за что. Это просто обычный рациональный подход. Я и свои кадровые проблемы примерно так же решаю: кто незаменим, тот и прав. Поэтому кое-кто до сих пор еще жив, – добавил он, выразительно глядя на своего безымянного друга.

– Приятно знать, что обязан жизнью именно рациональности, – усмехнулся тот. – Наконец-то стало понятно, на кой она вообще нужна.

– На самом деле у Ханны-Лоры была одна занятная версия, – внезапно сказал Стефан. – Такая складная и красивая, что даже жалко, если это не так.

– Какая версия? – нахмурилась Кара. – Ты вообще о чем?

– Что ты отпустила Эдо из города вовсе не ради торжества свободы воли. Ну, скажем так, не в первую очередь ради нее. В том же году, незадолго до его ухода ты одну девчонку выследила, силой увела от городской черты, и так убедительно ей объяснила, почему этого делать не надо, что она больше ни разу не пыталась сбежать. А перед этим еще… Честно говоря, я уже толком не помню, кого ты возвращала домой с наших городских окраин и в каком порядке. Но вроде бы в сумме шестерых человек – с точно такой же свободной волей, как у Эдо. И ничего.

– Аринка была совсем молодая и глупая, студентка второго курса, – вздохнула Кара. – Очень способная девчонка, но страшно ленивая и, как говорится, без царя в голове. Опасное сочетание, хуже нет. И сбежать на Другую Сторону она решила вовсе не из исследовательского любопытства, а – угадайте с трех раз от чего?

– От несчастной любви? – дружным хором спросили Стефан, двойник Смотрителя и их безымянный друг.

– Ага, попались! – рассмеялась Кара. – Если бы от любви! От несданных зачетов она бежала, мои дорогие романтики. Просто надоело девчонке зубрить, а про Другую Сторону у нас не только страшилки, но и много завлекательных баек рассказывают. В частности, что вместе с новой памятью и судьбой тут можно получить законченное образование, готовую профессию или просто богатство и возможность всю жизнь бездельничать – ясно, что лотерея, заранее не угадаешь, какую тебе подсунут судьбу, но, по слухам, многим вполне везет. Вот так-то! И остальные мои пойманные беглецы были птицы примерно того же полета. Отпустить их за пределы Граничного города, навстречу забвению – все равно что детишек в ведьмину печь подсадить. То есть свобода воли для меня – безусловная ценность. Но только при условии, что к ней прилагаются сила и трезвый ум. Эдо был взрослым, умным и храбрым человеком. Хорошо понимал, что делает и зачем ему это надо. Знал о последствиях и был к ним готов.