видела Сильвия. Но к вечеру моя уверенность поостыла. Пришли сомнения. А что если Эвадо знает, что брат жив и здоров? А что если он прячется только от меня? Мысли были глупыми, хаотичными, даже безумными. Но отделаться от подозрений я тоже не могла. Все же король. Как он мог не знать, что его брат жив?

Еще одна мысль, которая меня беспокоила не меньше, заключалась в том, что я могла ошибиться. Я видела молодого человека от силы несколько капель. Наперсток. И только в профиль. Лицо, манеры, осанка, походка — все его. Но слишком быстро, мимолетом. А если мне все привиделось, и у меня разыгралась фантазия? Так в первую очередь покажется любому. Я так долго его искала, так отчаянно, я была одержима поисками Сильвия. Уверена, что мои частные поиски для Сиятельных тоже не секрет. А Артимий, а значит, и его семья? Кто же мне поверит? Я стану посмешищем. Без доказательств мне нет смысла открывать рот и заявлять, что Сильвий жив. Потому следующее письмо было ищейкам. И следующее. И еще с десяток, пока я написала то, что смогла отправить, не посчитав, что герцогиня Ива-Нова потеряла остатки разума в погоне за призраком бывшего любовника. Да, мои ищейки были профессионалами, и тайна клиента это святое. Но, все же не зря бытует мнение, что если вашу тайну знает еще кто-то, то о ней знают все. Раньше меня это не сильно беспокоило. Я считала, что, найдя Сильвия, оправдаю свое немного странное и навязчивое поведение. Победителей ведь не судят. Но, пока нет Сильвия, а лишь «я, кажется, его видела», даже перед наемным сотрудником надо было держать лицо, не давая повода усомниться в собственном здравомыслии. Ведь в конце концов тот же Эвадо, если усомнится в моем рассудке, запросто может поспособствовать, чтобы меня закрыли в желтом доме. Нет. Надо было действовать аккуратно и разумно.

Письмо ищейкам выглядело следующим образом: «Сегодня в три чаши пополудни на территории столичной академии, в пределах парка при академии, мной был замечен молодой человек схожей с Сильвием де Марсеном наружности. Считаю необходимым проверить эту версию. Проверьте всех, кто поступил (перевелся) в этом году, или подает сейчас документы в академию. В обществе мужчины была девушка. Стоит рассмотреть и ее, как возможную родственницу или невесту. (Тут я не смогла унять дрогнувшую руку и наставила клякс. Пришлось переписывать письмо еще раз.) Может быть, это она студентка. Тогда стоит рассмотреть всех студенток подходящего возраста и наружности. Девушка невысока ростом (ниже меня), бледная, с темными волосами. Одеты оба были в одежду дорогую, но вышедшую из моды несколько лет как. Молодой человек — в яркую, девушка… (Задумалась, не лишнее ли это? Не натолкнет ли на мысль, что я ревную? Завидую? Но, если это поможет их найти, то, наверное, надо указать все, что я заметила?) отличалась неброским видом, платье было закрытое, с высоким воротником. Проверьте также все гостиницы, а при необходимости, и все дома, у кого могли находиться гости из Острелии, Джапы или Ново-Занских островов.»

Последнее распоряжение было лишним. И я долго не решалась отправить именно эту версию письма. Проверять каждый дом, где могли быть гости, это искать иголку в стоге сена, я снова ставлю под вопрос свою разумность. Но и удержаться не могла. И не хотела. Сейчас сезон отпусков, почти все отбыли на юга. Так что и смысл в поисках гостей из дальневосточных краев тоже есть. Ох. Была не была! И я все же отправила именно это письмо. К вечеру пришел ответ. Поступающие за последний год проверены, среди них нет подходящих мужчин. Проверены и девушки, что учатся, есть несколько подходящих девиц. Сейчас проверяют, где они находились сегодня. Ответ будет завтра.

Я вздохнула спокойнее. Все же ищейка был профессионалом. Если что он и подумал, то в ответе не было ни слова о том, что я требую невозможного. Боги, лишь бы он нашелся! Мысль, что я ошиблась или что Сильвий от меня сбежал, я спрятала от себя же подальше. Самоистязание отложила на ночь. А сейчас мне предстояло еще заняться делами семьи. Просмотреть бумаги отца, привести в порядок отчетные книги, разобрать сейф, и осмотреть дом, городской дом. Ойка пока одна, а я герцогиня без чаши неделя. Посодействовать уборке я вполне в состоянии. О, а еще надо написать управляющему. Будет не лишним, если он нанесет мне визит в столице, пока я сама не могу покинуть двор дольше, чем на пару чаш. С этими мыслями и приступила к уборке, для начала, в столе отца.

Глава 43. Тайны тайной канцелярии

Как и обещала Ойка, на следующий день вернулись ее родители. Работа пошла споро, и вскоре особняк приобрел не только жилой вид, но и стал комфортен для пребывания. Можно было смело начинать устраивать приемы, балы, приглашать гостей. Если бы мне этого хотелось. Но мне не хотелось. В доме я чувствовала себя в относительной безопасности. С одной стороны. С другой — металась по кабинету, как дикий зверь в клетке. Ожидание и бездействие давили и выматывали. Стоило бы выбраться в люди. Но желания возвращаться ко двору не было. А от мысли прогуляться накатывала паника. Вдруг я встречу Сильвия? Или, наоборот, встречу не его, а похожего мужчину? Не знаю, что пугало меня больше.

Единственное, что меня отвлекало в эти несколько дней, это переписка с ищейками. И все бы ничего. Но результаты поисков повергали в уныние. Студенты академии или не подходили под описание, или находились вне пределов столицы. Все. И мужчины, и женщины. Проверен был и преподавательский состав, включая администрацию. Отследить гостей учебного заведения, увы, не представлялось возможным. Отслеживающими артефактами академия не пользовалась, а охранки не предполагали наблюдение как таковое. Искать далее не имело смысла. Пришла пора сдаться. Но я не могла. В поисках решения дошла до абсурда: то мне хотелось поселиться в саду — вдруг туда вернется Сильвий (или та девушка). То лично стучаться в каждый дом, спрашивая, не было ли гостей в последние дни и нет ли среди них однорукого брюнета.

На этой мысли я споткнулась. Дело в том, что я никак не могла вспомнить, была ли рука у того, кто прошел мимо меня. За правую цеплялась девица. А левая? Была ли левая? Боги. Я начинала ненавидеть себя. Столь рассеянной я не была лет с трех, когда потерялась в нашем же саду.

Самое горькое, что я