— В крайнем случае выдать, — пояснил майор. — А ей бы очень не хотелось, чтобы этот крайний случай наступил. Но в то же время выйти замуж за художника, как он того требовал в обмен за свое молчание, ей тоже не хотелось. Не для того она отправила своего мужа на тот свет, чтобы тут же выйти замуж за нелюбимого и ненужного ей мужчину.

Леся замерла с открытым ртом. Да и Кира выглядела не лучше. Информации для подруг было слишком много. И их мозг просто отказывался всю ее переваривать.

— Отправила мужа на тот свет? — наконец прошептала Кира. — Гражданин майор, вы ошибаетесь. Ваши милицейские эксперты установили, что убийцей Димы не могла быть Маша. По своему росту и телосложению. Она слишком хрупкая.

— Разумеется, она действовала не своими руками, — кивнул майор. — Убивал, как вы понимаете, художник.

— Что?! Зачем?

— Потому что его об этом попросила любимая женщина.

— Кто? Маша?

— Она самая.

— Не верю, — прошептала Леся. — Нет, не может быть.

— Придется поверить, — сурово произнес майор.

— Маша подготовила убийство своего мужа? Нет же! Гражданин майор, все было наоборот.

— Ага! Это Дима подготавливал убийство Маши! Это он преступник!

— Он сам признался!

— В бреду!

Майор кивнул.

— Все верно. И Ниночка уже дала свои показания по этому поводу. Достаточно полные, чтобы мы имели представление о том, как все произошло.

— Вот как! — ахнула Леся. — И Ниночка тоже тут замешана?

— Ниночка-то тут при чем?

— Знаете, эту историю нужно рассказывать по порядку, — произнес майор. — Перескакивая с вопроса на вопрос, толку не добьешься. У вас есть полчаса времени?

Было ли у подруг полчаса? Да они могли слушать майора хоть весь день. И майор начал свой рассказ. Как и полагается хорошему рассказчику, начал он издалека:

— Все началось с того, что один весьма прыткий юноша пожелал откусить ломоть не по своим зубам и женился на богатой и, как он думал, тихой и глупенькой девушке.

— Вы говорите про Диму и Машу? — тут же перебила его Кира.

Майор терпеливо кивнул и, сделав вид, что ничуть не рассердился, продолжил свой рассказ. Будущая жена Маша приглянулась прохиндею Диме по многим параметрам. Во-первых, она была богатой сироткой. Брат в ее жизни участия не принимал. Родители давно умерли, оставив дочурке солидный капитал. О происхождении этих денег Дима никогда не задумывался. И вопросов не задавал. Зачем? Он не был дураком. И прекрасно понимал, что большие деньги редко бывают честными.

Нет, вопросы этики и морали волновали молодого человека меньше всего. Гораздо больше его интересовали размеры капитала его женушки. Точной цифры он, разумеется, не знал. Но судя по тому, как она небрежно швыряла деньги на свои прихоти вроде частной конюшни и как легко давала деньги в долг, Дима сделал вывод, что состояние ее очень велико. И, мысленно поздравив самого себя, принялся размышлять о том, как бы сделать так, чтобы это состояние поменяло хозяина.

Уже через пару месяцев супружеской жизни Дима знал, в каких банках у его жены имелись счета. Знал о принадлежащей ей недвижимости. И прочих приятных мелочах вроде той же конюшни. В обычной жизни Маша вела себя скромно. Манто из шиншиллы не покупала и сапоги из змеиной кожи не приветствовала. Это в какой-то степени примиряло Диму с существованием жены. В конце концов основная часть капитала находилась в целости и сохранности. И еще больше увеличивалась, так как ценные бумаги постоянно работали на рост.

Однако потом Дима заскучал. И решил, что достаточно потешил богатую дурочку. Пора приниматься за дело. Но Дима, как уже говорилось, был далеко не дурак. И отлично понимал: умри Маша не своей смертью, и первым под подозрение попадет именно он — ее законный супруг. Оказаться за решеткой из-за собственной торопливости? Ну уж нет!

И Дима замер, словно удав перед броском на свою жертву. Он терпеливо ждал. И, конечно, попутно заводил романчики, серьезные романы и даже присмотрел себе следующую невесту.

— Какой мерзавец! — снова не выдержала Кира. — И ведь все правда, гражданин майор! А эту Димкину невесту я своими собственными глазами видела!

Майор снова кивнул и продолжил:

— Долгое ожидание вконец истомило нашего злодея. Но тут ему неожиданно пришла помощь в лице той, от которой он меньше всего ожидал поддержки.

— Помощь? От кого же?

— От Ниночки.

— А она тут при чем?

— Во-первых, Ниночка — сестра Димы.

— Мы это знаем, — кивнули подруги.

— И, видимо, Ниночка унаследовала часть семейных черт семьи Лазоревых. Например, беспринципность, душевную черствость и эгоизм.

В общем, если не вдаваться в детали, положение у брата и сестры оказалось на удивление схожим. Они оба зависели от Мани. Дима, потому что был ее мужем, пользовался теми благами, которые она ему предоставляла, но собственных средств не имел. А Ниночка, потому что была должна Маше солидную сумму денег. И мечтала, чтобы этот долг исчез. А она, Ниночка, осталась бы единоличной владелицей того гобеленового бизнеса, который организовала.

Неудивительно, что, оказавшись в схожей ситуации, брат и сестра испытывали по отношению к Маше похожие чувства.

— Наверное, излишне говорить, что чувства эти были далеки от любви? — задал риторический вопрос майор.

Если говорить честно, то Дима ненавидел жену, считая, что она загнала его в ловушку. А Ниночка ненавидела подругу, потому что та могла в любой момент отобрать ее фирму, а саму Ниночку выгнать на улицу. Ведь все было записано на нее, на ненавистную ей теперь Машу.

Брат и сестра, несмотря на то, что выросли в разных семьях, неплохо понимали друг друга. И потому довольно скоро нашли общий язык.

— И они решили убить Маню?

— Вот именно.

— Но как?

— Миссия по ее непосредственному устранению была возложена на Ниночку.

— Почему на нее?

— Она оказывалась в меньшем подозрении, чем Дима. К тому же смерть Маши должна была выглядеть несчастным случаем во время водного круиза. Так что со стороны Димы — это была перестраховка.

— Ничего себе перестраховка! — воскликнула Кира. — Он же оказался в больнице с проломленным черепом!

— А вот это уже совсем другая история. И если вы будете так любезны и все-таки дадите мне возможность договорить, я вам расскажу и ее тоже.

Кира покраснела. Майор был совершенно прав. А ей следовало вести себя приличней. И не вскакивать каждую минуту, с криком размахивая руками. Убедившись, что в кабинете наступила тишина, не прерываемая ни звуком (пристыженные подруги даже дохнуть боялись), майор продолжил: