По одному из важнейших мировых вопросов современности, изменению климата, человечеству уже два десятка лет не удается достигнуть общего, всеобъемлющего и эффективного общественного договора, в соответствии с которым можно было бы начать энергичные действия. Киотский протокол 1997 г. – неидеальная, но лучшая из возможных стратегия, согласно которой ряд государств обязался сократить выброс углекислых газов, – закончился тем, что большинство оказались не в состоянии выполнить свои обязательства. В Копенгагене в 2009 г. мировые лидеры решили вообще не связывать себя договором о совместной ответственности. Несколько дерзкая надежда, которая пронизывала атмосферу конференции в Киото, – до 9/11, до всемирного экономического кризиса, когда слово «глобализация» еще было хорошим словом, – сменилась трезвым пониманием того, что собравшиеся мировые лидеры не имеют ни желания, ни народной поддержки, чтобы принести значительные жертвы ради нашего общего будущего.

В последние годы эта поддержка окрепла: экстремальные погодные явления, а также серьезные загрязнения в городах Китая и в других местах вызывают повышенное беспокойство, и общество начало задумываться о том, какие последствия для здоровья имеет экономика, основанная на ископаемом топливе. В результате в 2015 г. появилось Парижское соглашение, по которому более 195 стран добровольно согласились остановить глобальное потепление на уровне «значительно ниже 2 °C». Само по себе соглашение является гигантским достижением: это один из немногих случаев в истории, когда научные данные заставили практически все страны мира прийти к соглашению. Это наглядно доказывает расцветающую силу науки и всемирное понимание проблемы незапланированных последствий прогресса.

Теперь возникает вопрос: будем ли мы его придерживаться? Ключевые государства выступали против придания Соглашению юридической силы. Оно предполагает массовое внедрение более совершенных технологий для сокращения выбросов углекислых газов (несмотря на нехватку инвестиций и испытаний на сегодняшний день) и передачу в развивающиеся страны технологий и крупных денежных средств (которых до сих пор было явно недостаточно). Добровольное исполнение соглашения начинается с 2020 г., а достижение цели «значительно ниже 2 °C» зависит от того, согласятся ли государства взять на себя дополнительные обязательства и сокращать выбросы углекислых газов каждые пять лет после этой даты – тоже на добровольной основе. Заключили мы прекрасный новый общественный договор или снова отшвырнули в сторону нелегкий выбор? Время покажет.

Таковы крупнейшие политические проекты современного мира. За исключением, пожалуй, только Парижского соглашения, осуществление которого еще впереди, у всех них есть один общий недостаток: нашим гражданским организациям не хватает легитимности, а нам, гражданам, не хватает сплоченности, чтобы делать серьезные дела. И сейчас, в эпоху расцвета гения и новых опасностей, потребность в сильной общественной воле и действии – начиная со своего района и дальше – особенно сильна.

Каждое несовершенное действие служит мрачным напоминанием о том, что положительное будущее не наступит просто так. Нам нужно упорно работать, чтобы его достичь.

После торжественного открытия на главной площади Флоренции более пятисот лет назад «Давид» Микеланджело пережил много испытаний. В 1511 г. в его постамент ударила молния. В 1527 г. его самого ударило, по некоторым свидетельствам, стулом, выброшенным из окна верхнего этажа, и у него откололась левая рука. (Руку заменили в 1543 г.) В 1843 г. неудачная попытка очистить поверхность мраморной статуи 50-процентным раствором соляной кислоты за один день нанесла «Давиду» больше вреда, чем все флорентийские дожди и солнце за предыдущие три с половиной века. В 1873 г. его состояние сильно ухудшилось, и ему наконец пришлось перейти со своего уличного постамента в музей – галерею Академии изящных искусств, где он почти десять лет томился в деревянном ящике. Когда Марк Твен посетил Флоренцию в 1878 г., он «нашел [статую] в какой-то кладовке… после долгих поисков в залах, набитых непримечательной живописью» [1]. Во время Второй мировой войны «Давида» снова похоронили, на этот раз в песке и кирпичах, чтобы уберечь его от бомбежек и грабителей [2].

К счастью, он избежал и того и другого.

К сегодняшнему дню «Давид» успел лишиться нескольких оригинальных пальцев рук и ног, его щиколотки, поддерживавшие его в одной позе пятьсот лет, трещат от напряжения, но он по-прежнему с нами. Как и мудрость той эпохи, когда он родился. Своим присутствием «Давид» приглашает нас прикоснуться к этой мудрости, найти вдохновение и просвещение в красоте и уродстве, которые определили его собственную эпоху открытий. Настоящее не является повторением прошлого, но человечество и не изобретает себя заново в каждом новом поколении. Обстоятельства меняются, технологии меняются, но наши основные цели остаются почти неизменными, и именно поэтому мы можем заглянуть в историю и получить важные уроки, которые пригодятся нам в настоящем.

Главным среди них является урок, который воплощает в себе сам «Давид» – «Давид», который, по словам одного историка искусства, представляет собой «человеческий потенциал в наиболее жизнеутверждающей форме» [3]. Он вдохновляет нас, призывает брать с него пример и быть готовыми. Быть готовыми к участию в борьбе, в которую придется вступить и которую необходимо выиграть.

Эта борьба между расцветающим гением и расцветающими опасностями определила его Ренессанс и определяет наше настоящее. Запомнит ли история этот момент как один из лучших или худших в истории человечества, зависит от того, что мы все сделаем, чтобы способствовать первому и противостоять второму.

1. Приветствовать гений

Это кажется очевидным, но на практике мы часто поступаем наоборот. Гений может испугать. Он дает нам другой способ смотреть на мир, и нам не всегда нравится то, что мы видим. Коперник призвал на помощь математику, чтобы показать своим современникам, что они смотрят на небо задом наперед. Это была опасная правда. Она бросала вызов основным библейским представлениям о смысле жизни. Бог установил Землю в центре мироздания, Бог определил «Человеку» роль хранителя – это были утешительные мысли. Но если Земля всего лишь третья планета от Солнца, то с чем это нас оставляет?

Конечно, тогда человечество было проще – сегодня мы гораздо более приспособлены к восприятию научного мышления. Это тоже утешительная мысль, но на этот раз нам придется пойти несколько дальше, чем мы думаем. Например, генетические исследования убедительно доказали, что расизм имеет под собой очень мало научных оснований. В пределах одной «расы» существует гораздо больше генетического разнообразия, чем между разными расами. Три четверти миллиона человек со всего мира, в том числе оба автора этой книги, сдали образцы ДНК для проекта «Генография» журнала National Geographic и получили взамен индивидуальные доказательства своего общего африканского происхождения. Но такие доказательства пока не уменьшают роль расовых предрассудков в нашем обществе.