— Мне — нет!

— Допустим, я поверила.

— Допустим, я тебя… ик!.. не послала.

Я решила не отвечать. Что взять с пьяной женщины? Мне самой уже было сильно хорошо, дурацкая афера с ускоренной эволюцией разошлась на атомы в миллионах километров за кормой «Телесфора». Все было почти отлично.

— Интересно, — сказала вдруг Мария, — почему они не свернули проект, когда «Творец» мутировал?

Я поморщилась:

— Карпцова, тебя что, вырубить, чтобы ты прекратила об этом говорить?

— Нет, ну ты только посмотри! Ик! И без того малоизученный вирус перерождается и начинает изменять уже существующие живые организмы! Он же никогда не вмешивался в человеческие гены!

Мне вспомнились эти самые организмы, и выпивка встала в горле колом. Мария что-то пьяно булькала, а я, поставив локти на стол, смотрела в подрагивающее зеркало ликера. В этой дерьмовой ситуации я видела сплошную насмешку: люди притащились к черту на рога, чтобы скрытно изучать искусственную эволюцию, устроили все по уму, а потом вмешался неучтенный фактор. Радиационный фон планеты — высоковатый для человека — был куда ниже, чем волтурнский, и «Творец» вдруг изменился. Люди — очень глупые твари, даже когда это очень умные люди, поэтому они с радостью сунули руки туда по локоть. Ведь экспериментировать с себе подобными — куда круче, чем с озером соплей… Вот откуда это у нас, а? Почему мы такие двинутые на идее улучшить свой вид? Наверное, это как-то связано с тем, что по утрам смотрит на нас на всех из зеркала.

Я выхлебала полстакана одним глотком. Мария присвистнула и последовала моему примеру. А я все доедала себе мозг иронией произошедшего.

Потому что, когда у корпы оборвалась связь с базой, прилетели мы. Прилетели, чуть не обделались и с перепугу обратили все в пыль. И вот теперь жжем двигатели, торопимся, чтобы где-то кто-то смог повторить феерический успех базы «Зеркало». Или — чем космос не шутит — даже превзойти его.

— У тебя еще осталось?

Я с сомнением посмотрела на стакан.

— Да, мне хватит.

— Уверена?

— Угу. Я хочу спокойно выспаться, а не блевать.

Мария хмыкнула и развалилась в кресле, опасно размахивая полупустым стаканом.

— А вообще — хорошо посидели, правда?

Я вспомнила нашу маленькую посиделку и кивнула. Мне, конечно, не понравилось, но все равно было как-то душевно — уж после шлюза тем более. Я даже отвыкла дергаться при звуках голоса виртуала.

— Мария, я забыла обор… Дональда нашего спросить, зачем он вернул в строй ВИ. Ты не знаешь?

— Ну, просто ведь, — снисходительно сообщила Карпцова. — Он мотался по кораблю, как угорелый. А виртуал дает простоту в общении с системами. Ну и в полном… ик! … функционале компьютеры быстрее щелкали коды.

Логично, решила я и больше не стала портить себе этим настроение.

Все было совсем здорово: удостоверилась, что не больна, два часа провела в душе, отмываясь от мутировавших ученых, пота и всего-всего ужаса. И посидела в компании всяких чокнутых граждан, а вот теперь допивала с милой докторшей. Допивала, не чувствуя в мозгах ни капельки спирта.

«Спать хочу. Стоп, я хотела еще кое-что у Марии уточнить».

— Ладно, — зевнула я, вставая. — Пойду к себе.

Карпцова мечтательно улыбнулась:

— Эх, ладно. Давай.

— Даю, — сказала я через плечо. — А вообще — спасибо тебе за Лиминаль. Если бы ты ее не подлатала, я бы сейчас… Ну, была бы несколько не в себе.

Карпцова хохотнула:

— Я свой хлеб отрабатываю честно. И как она тебе, кстати?

— Милая девчонка. Только… Странно все как-то.

— Ну-ка, ну-ка, — оживилась Мария. — Садись и рассказывай, какую из прорвы странностей Лиминали ты обнаружила?

Я изобразила сосредоточенное лицо и якобы даже погрузилась в себя. Мария под шумок подвинула мне свеженаполненный стакан.

— Как тебе сказать, интуиция, наверное, — начала я, старательно перемешивая в голосе наглость и неуверенность. — Мне кажется, что Рея обычно дерется словно бы вполсилы. Ну, как будто бережется. Нет, в смысле, дай нам космос всем так беречься, конечно…

— Она больна, — оборвала меня Карпцова. — А ты просто умница, если это учуяла. У нее системное повреждение… Ик! Энергетических контуров.

— А… Ну это все объясняет, — сказала я как можно язвительнее.

— Скажу проще. У нее повреждены крылья.

«Проще? Пооскорбляй меня тут еще, запойная».

— Крылья? Поподробнее.

— У Лиминали в боевом режиме формируются крылья — особые плоскости для обмена энергией со средой. На пике мощности их видно даже невооруженным глазом…

О да, подумала я. Их видно.

* * *

— …Не говори Дональду, — вдруг попросила Рея.

— Что?

— Иди к реактору. Я уничтожу все снаружи.

— Но…

— Ты много разговариваешь.

Рея изменилась. Никому уже давно не нужный десантный скафандр вспыхнул голубым пламенем и сгорел, распадаясь догорающими угольями, а под ним закрутилась буря ее родного черно-белого комбинезона. А потом…

Потолок треснул прямо над ней, и Лиминаль взмыла в пролом, словно кто-то дернул ее за невидимую нить. Весь комплекс пошел дрожью, замерцали помехи на экранах, а я снова выстрелила вдоль коридора — вслепую, просто чтобы что-то сделать, чтобы привести себя в чувство.

«Бывает. И не такое бывает».

Я бегом бросилась к коридору, прокручивая в голове сотни будущих вопросов к красноглазой загадке, и зацепилась взглядом за монитор. Под ночное небо взмыла крохотная фигурка, расправляющая огромные золотисто-оранжевые крылья. Чудовища в ближнем радиусе сразу сгорели, и прежде чем экран зашелся «снегом» пропавшего сигнала, я увидела, как из рук фигурки вырастают пылающие бичи.

* * *

— Да ты на ходу спишь, — пьяно хихикнула Мария. — Иди, иди. Завтра дорасскажу.

— Ага, завтра, — согласилась я.

Снежащая помехами картинка не забывалась.

— Короче, наша Лиминаль — инвалид. Она умрет, если попытается распустить свои крылья. Хотя… — Карпцова уперла палец в край стакана и покачала его, удерживая в опасном равновесии. — Да ну, бред.

— Что — бред? — раздраженно спросила я, изображая сонливость.

— Бред — это бред, — зевнула Мария. — Приятных снов, Алекса.

— И тебе не сдохнуть.

Карпцова расхохоталась, а я ушла в затемненный коридор — к своим сомнениям — и была при этом уверена только в одном: «Рея права. Дональд точно расстроится. Рано или поздно».