Начало сентября, хмурое утро

Как хочется хорошего, крепкого чаю, с лимоном, с двумя ложками сахара, но непременно чтобы использовали при этом не Н2О из цистерн нашего парусника, а настоящую, живую колодезную или родниковую воду…

Уллындо — по правому борту. Остров выглядит мрачным и безлюдным в сетке непрекращающегося мелкого, холодного дождя. Кажется, сама природа, сами небеса нахмурились и помрачнели, когда здесь проходила «Надежда». Ведь именно здесь, на прибрежных скалах, 16 мая 1905 года закончил свою жизнь крейсер «Дмитрий Донской». А перед этим была неравная схватка с превосходящими силами японцев. Снаряды закончились, и японцы, по сути, могли уже взять крейсер голыми руками. Вторая эскадра почти полностью погибла в Цусимском сражении. Прорвавшийся крейсер пытался дойти до Владивостока, но получил большие повреждения. Отважный командир Иван Николаевич Лебедев, раненный в бою, как оказалось, смертельно, чтобы корабль не достался врагу, дал команду бросить его на скалы острова Уллындо. Вернее, в те годы остров носил другое название-то ли Дажеле, то ли Дажелет — и при некоторых исторических перипетиях мог принадлежать Российской империи. Быть может, тогда и история с крейсером «Дмитрий Донской» была бы не так печальна. Но, как известно, история — дама суровая: что случилось, то уж не вернешь. Увы, остров не наш и даже не японский, а принадлежит Корее, и, говорят, там теперь шикарный курорт. Но сейчас в это верилось с трудом; за сеткой дождя угадывались лишь серые высокие и обрывистые берега с белой накипью прибоя. От прибрежного влажного штормового ветра, гнавшего на остров отряд за отрядом тяжелые, свинцовые, с белыми гребешками волны, закладывало уши и ныло сердце. Где-то здесь находится братская могила наших русских моряков, погибших больше сотни лет назад.

Иногда в жизнь парусника врывался какой-нибудь инцидент, о котором судачили потом начальство в кают-компании за завтраком и за обедом и курсанты в аудитории при учебном прокладывании курса и который позволял забыть на время о таинственном исчезновении Димки Серого.

В учебной аудитории все с большим вниманием слушали старого преподавателя Бориса Ивановича Бузукина, бывшего капитана, ушедшего на пенсию и сменившего капитанский мостик на учебную кафедру. Он наглядно, с подробностями и главное — с тяжеловесным морским юморком разбирал случившееся накануне происшествие на мелкие составляющие. Кто не услышал сам, перебивались слухами и пересказами. В общем, шуму было много. И даже работники обслуживающего персонала вечером на юте друг у друга переспрашивали, что же такое случилось.

На верхней палубе кипела жизнь. Небольшая группка курсантов, устроив «качалку» в районе шкафута, под сенью парусов бизань-мачты, с остервенением тягала штангу и наращивала бицепсы и трицепсы тяжеленными хромированными гантелями. Остальной народ, свободный от нарядов и вахты, кто на юте, кто на баке, наслаждался теплым вечерком.

Третий помощник нашел свободные уши двух боцманов и тройку скучающих курсантов, пытался рассказать анекдот, но то ли он подзабыл эффектный конец, то ли просто не умел рассказывать анекдоты, — когда он закончил, слушатели не рассмеялись.

Никто на палубе поначалу и не обратил внимания на огромный китайский «чемодан», странно вильнувший в сторону парусника, который, лениво переваливаясь с волны на волну, шел курсом прямиком на родной Владивосток.

— Куда его несет?! — заорал разом взопревший от волнения и тревоги старпом.

Он пытался связаться по рации с китайским сухогрузом, опасно идущим наперерез паруснику, но оттуда в ответ доносилось что-то нечленораздельное, мало напоминающее английский, и тогда старпом завопил в эфире на старом добром русском мате. Там как-то сразу забеспокоились и прибавили прыти. Курс «Надежды» они проскочили буквально метрах в тридцати и скрылись в темноте…

В древнем Китае моряки считали, что в морской пучине обитают злые духи, вызывающие волнение на море, насылающие тайфуны и бури. Но они искренне верили, что духов можно подкупить или обмануть. Для этого надо как можно ближе пересечь курс следования другого судна, желательно большего размера, и тогда духи, преследовавшие китайское суденышко, набросятся на большой корабль, а маленькое судно оставят в покое. Может, эти моряки действовали по тому же принципу. Слава Богу, «Надежда» с ними разминулась, и катастрофы не произошло.

Но эту тему недолго «обгладывали», а вернулись к происшедшей на судне трагедии: после таинственного исчезновения с парусника курсанта остальные происшествия казались мелкими и никчемными. Только и было разговоров, что о пропавшем Димке Сером. Оля с Катей ходили с красными глазами. Маша в последние дни как-то осунулась. По-детски, кулачком, нет-нет тоже утирала украдкой со щеки неожиданно оброненную слезинку и всё больше молчала.

В последний вечер они сидели с Ильей в пустынной аудитории, в кромешной темноте, друг напротив друга. Илья заметил, что даже сидеть и ни о чем не говорить с Машей здорово: всё как-то успокаивалось внутри, и наступало умиротворение. Он взял ее горячие, чуть шершавые ладошки в свои. И они вот так молча просидели с полчаса. Не хотелось ни о чем говорить. Обоим было почему-то тяжело. Наверное, от осознания того, что ничто не вечно под луной и им вскоре придется расстаться. Атак не хотелось… И ему, и Маше хотелось вот так сидеть, чувствуя, как пульсирует жилка у запястья, долго-долго, не шелохнувшись, хоть тысячу лет.

«Неужели всё закончилось?» — вздыхал безнадежно влюбленный. Машу раздирали неясные сомнения: что же это с ней? С одной стороны, ей очень нравился стройный, ужасно умный и чуть хвастливый Илья, а с другой — она побаивалась своих чувств и решила, наконец, что в них поможет разобраться только время.

— Надо подождать, — неожиданно для себя произнесла она эту родившуюся мысль вслух.

— Что ты сказала? — переспросил Илья.

— Помнишь, в Сингапуре мы с тобой гуляли по городу, и ты мне сказал, что у тебя для меня есть сюрприз?

— Помню. — Илья так сжал ладони Маши, что она вскрикнула и отдернула руки.

— Мне больно, дурачок! Нам надо подождать. Чуть-чуть. Когда там, во Владике, мы с тобой встретимся, я тебе, может быть, совсем по-другому покажусь… Всё по-другому. Понимаешь? — Она осеклась и закусила губу. — Я так боюсь, что ты просто не узнаешь меня и пройдешь мимо…

Илья попытался её поцеловать, но она вырвалась.

— Или, как в Сингапуре, начнешь…

— Молчи! Я прошу тебя, не надо… — Илья соскочил со стола, на котором сидел. — Хватит напоминать мне про Сингапур! Ну, идиот я. Прости, но я не хотел тогда тебя обидеть. Я просто…

— Просто хотел воспользоваться простодушной девчонкой и совратить. Ведь так?

— Я же тебе уже говорил, что в гостинице мы бы просто провели целый день, искупались в бассейне, который находится на крыше гостиницы, пофотографировались и поужинали вместе. Ничего такого.