Хозяин вздохнул и, выйдя в подсобку, вернулся с фирменным пакетом, в котором позвякивали две бутылки из кристаллопластика по ноль семьдесят пять литра.

Суздалец положил на стол двадцатку, дождался сдачи и, не прощаясь, покинул заведение.

И опять одно только предвкушение опохмелки подняло его настроение, и теперь он не стал спешить и бежать через дорогу, а прогулялся до перехода и, дождавшись разрешительного сигнала светофора, перешел на другую сторону.

Когда Суздалец добрался до заветного тупичка, его ожидало большое или даже гигантское разочарование. В силу каких-то неизвестных ему причин автомобили здесь уже никто не ставил, и вместо широкого выбора имелся лишь задрипанный вагончик кабельной компании, сиротливо стоявший посреди изъеденной бетонным червем площадки.

– Ну что за дела, а? – с досадой произнес Суздалец и, подойдя к кабине, расстроился еще сильнее. Это был вагон-робот, и в кабине его отсутствовали какие-либо органы управления вроде руля или джойстика. Единственное неудобное узкое креслице было предназначено для технического оператора, который обычно тестировал систему управления, вставляя в нужные гнезда регулировочные ключи.

Грузы и пассажиры размещались в салоне, дверца которого оказалась не заперта, и, сгрузив в него сумку с гранатометом и пакет с выпивкой, Суздалец задумался над тем, как добраться до места. Мысль о такси он отметал сразу. Дорого. На поиски подходящей машины для угона у него не было времени, правда, еще оставалась возможность просто выбросить из машины какого-то водилу, предъявив жетон. Но и жетона у него не было. Забрали.

Суздалец вздохнул. Пару раз он пользовался блестящей этикеткой от жевательной конфеты. Если показать ее быстро, никто ничего не заметит. Но забрать с помощью этикетки машину – это слишком, Джонсон не поймет, а вот потребовать диспикер, чтобы позвонить, уже не преступление. Если, конечно, этот диспикер вернуть.

Подобрав у стены небольшую жестянку, Суздалец подул на нее, удаляя прилипший мусор, и смело вышел на улицу, сразу увидев подходящий объект.

Это был мужчина лет сорока, чуть лысоватый, в вельветовом пиджаке цвета ржавчины. Вероятно, вышел из театрального центра, такая публика была Суздальцу знакома.

– Гражданин, вы должны оказать услугу офицеру государственной безопасности, – произнес Суздалец, махнув жестянкой и быстро убрав ее в карман.

– Какую услугу? – сразу напрягся Ржавый Пиджак, как мысленно назвал его Суздалец.

– Дайте на минутку ваш диспикер, мне нужно сделать важный звонок.

– А у вас что же, даже диспикера нет?

– Он есть, но он пострадал. В перестрелке. И потом… с моим диспикером они могут меня вычислить.

С этими словами Суздалец выхватил из рук озадаченного гражданина диспикер и, нажав кнопку диспетчерского вызова, произнес:

– Компания «Шулле кабель»…

Через мгновение ему ответили:

– «Шулле кабель», слушаю вас.

– Это ваш автобот стоит возле театрального центра?

– Да. А что случилось?

– Пожар там, полыхает буквально все! Немедленно скажите код аварийного активирования, чтобы мы могли отогнать его!

– Да-да, конечно! – забеспокоились на том конце связи.

– И обязательно с правами админа! – напомнил Суздалец.

– Админа? Да, записывайте!

– Я запомню!

Ему продиктовали серию из шести цифр и одного тонового пентадидакля – очень сложного, однако когда-то по пентакледидактике у Суздальца была четверка, поэтому он запомнил.

– Благодарю за сотрудничество, гражданин, – сказал он, возвращая диспикер хозяину.

– Э… Офицер, а меня они теперь не смогут вычислить?

– Кто они? Ах да. Нет, не смогут.

– А почему?

– По кочану, – ответил Суздалец и вернулся в тупичок к автоботу.

Встав спереди напротив кабины, он взял небольшую паузу, чтобы сосредоточиться. Количество попыток для аварийного кода было ограничено, поэтому требовалось работать наверняка.

Вначале шесть цифр. Это было несложно, потом пошел тоновый пентадидакль, в конце которого было два визгливых такта, однако Суздалец справился и с красным от натуги лицом полез в открывшуюся после пароля кабину. Забравшись на неудобное креслице, он назвал адрес, куда следует прибыть, и потребовал отключить спутниковый маяк, по которому в компании могли отслеживать положение автобота.

– Я не могу отключить маяк, – гнусаво произнес робот.

– А я требую сделать это, поскольку имею административные права.

Суздалец ожидал, что робот будет и дальше пререкаться и, чего доброго, запросит подтверждение в головном офисе компании, но как будто обошлось. На контрольной панели погас огонек активации спутникового маяка, и машина тронулась.

Сам того не ожидая, Йорик вдруг вернулся к музицированию.

Раньше играть на лабандоне его заставляла мать. Бывало, что он и сам играл под настроение, но такое случалось редко. А тут уже второй день он играл, удивляя и радуя мать, и, как оказалось, это помогало ему преодолеть то нелегкое эмоциональное состояние, в котором он находился.

А последнее нападение, когда его спасла от похищения мама, очень удивило Йорика. Ну кому нужно его похищать? Может быть, сообщникам тех бандитов, в которых он стрелял?

Ответов Йорик пока не находил и лечился музыкой. Она напоминала ему о безмятежной школьной юности, когда… Впрочем, в юности хорошего тоже было мало. Учась в гимназии для сливок этого района, Йорик постоянно подвергался насмешкам.

А еще Зара. Это вообще больная тема. Когда Йорик вспомнил про нее, то даже опустил лабандон – настроение снова сделалось плохим.

И вдруг звонок на стационарный диспикер.

Йорик ответил.

– Здравствуйте, это звонит ответственный секретарь из офиса компании «Рекс-стандарт», – сообщил мужской голос. – Могу я поговорить с мистером Джонатаном Крайчеком?

Йорика еще никто не называл «мистером», и он, переведя дух, ответил:

– Да, это я. Слушаю вас.

– Мистер Крайчек, у нас тут намечалось торжество для чествования героев инцидента при Кокентау…

– При Кокентау?

– Ну да, это поселок всего в пяти километрах от того места, где случилось нападение на ваш броневик.

– Ну, может быть, и Кокентау, я не помню.

– Ничего страшного, зато мы помним. Мистер Крайчек, все намечалось на послезавтрашний вечер, но сразу несколько важных сотрудников выезжают на семинар по повышению квалификации, поэтому мы решили прямо сегодня провести это чествование. Вы не могли бы подъехать прямо сейчас?

– Сейчас? Но зачем? Я не люблю торжества, хотя за предложение спасибо.