– Батюшка, откуда тебе это ведомо? – Светозар с интересом посмотрел на отца Серафима.

– Я родился в Ельне, в Смоленск ходил не только проторенными дорогами.

– Ежели Тадеушу удалось одолеть рыкарей, наши дела плохи. Помощи от Московии не получим, – почесал бороду воевода.

– Надо срочно найти Тадеуша, – сказал отец Серафим.

– И кого послать – весь особый отряд? – спросил его командир. – Так сначала надо еще парочку хороших следопытов подобрать. И где гарантия, что они сумеют его найти?

– Есть у меня на примете один человек, которого сам Бог на Тадеуша выводит. Правда, твои люди, Светозар, его не шибко жалуют.

– Данилу-купца нам сватаешь? Да, этому юнцу действительно везет, батюшка. А не жалуют лишь потому, что гонору у того через край.

– Беседовал я с ним, и не раз. Гонору лишнего не приметил, а что достоинство блюдет, так то не гордыня. Сам себя уважать не станешь, другие и подавно не будут, – вступился за Данилу священник.

– Предлагаешь мне лично ехать в Троицкое и уговаривать купца? – спросил Светозар с явным недовольством в голосе.

– Мнишь это ниже своего достоинства, раб божий? А вот это и есть гордыня, грех великий.

– Светозар, батюшка прав, – вмешался воевода. – Собирайся в дорогу. К вечеру купец должен быть в Смоленске.

– А ежели он откажется?

– Думаю, ты найдешь нужные слова, чтобы его убедить. Данила, надеюсь, отправится искать Тадеуша, а за ним, таясь, – пара следопытов. Ну а следом – твои лучшие бойцы, Светозар.

«Жучка, что ли, пол скребет? Вот же зараза такая! В кои-то веки имею уважительный повод выспаться, что называется, наперед. Сейчас точно кого-то по косточкам разберу! Сказано же было: никаких просьб! – Еремеев открыл глаза. – Нет, не Жучка. День на дворе. Надо же, как я крепко спал, даже петухов не слышал!»

Александр поднялся. То ли от ритуала, то ли от бурных ласк Гориславы в теле ощущалась непривычная ломота.

«Это все потому, что молодой организм нужно в форме держать, а я его совсем запустил. Бессонные ночи, посиделки в кабаках, общение с придурками типа того же особиста, чтоб ему пусто было! А надо бы соблюдать режим питания, зарядку по утрам делать, встречаться только с хорошими людьми… Да откуда же этот мерзкий скрип?!»

Еремеев оделся, отыскал под кроватью костяное зернышко и сунул себе в нагрудный карман рубахи. Потом уже практически машинально вооружился: револьвер, два пистоля и кинжал заняли свои места. Последний лежал на стуле поверх сложенного вчетверо листа бумаги.

«А это что за бумага?» – Он собрался развернуть, но увидел надпись:

«Развернуть лист только после ужина. Это просьба. Горислава».

Покачав головой, Александр спрятал бумагу в карман брюк.

«Как же мне не нравятся подобные просьбы! Прямо вопиют о том, что после прочтения данного письмеца у меня враз испортится настроение. И все-таки, что за звуки? Неужели мыши завелись? Так вроде староста говорил, будто колдун их из своего дома заклятием вывел».

Еремеев напряг слух и пошел в сторону скрежета. Добрался до двери, приоткрыл ее. Неприятный звук моментально прекратился, а человек почувствовал, как по его одежде быстро взбирается рыжий обладатель острых коготков. И это была не мышь.

«Ну вот, в пьянках замечен не был, но белочки посещают регулярно. И эта гостья наверняка не чаю зашла попить».

– Пришло времечко второй долг возвернуть, Данила. Ступай немедля за моим гонцом в лес, разговор имеется, – голосом лешего передала сообщение зверушка.

«Какие все шустрые, прямо спасу от них нет! Лежал, никого не трогал, даже деревенские не беспокоили, так нет – нашелся один самый мудрый, которому именно сегодня приспичило вспомнить о долге!»

Александр обулся и поспешил за рыжим хвостиком, отметив про себя, что в доме никого не оказалось. На улице людей он также не увидел. Где-то через три дома показался было мужик, но тут же свернул с дороги.

«Не иначе Горислава постаралась. Даже не представляю, что она им всем наговорила».

Еремеев добрался до опушки леса, так никого и не встретив. И сразу увидел лешего. Выглядел тот весьма необычно: всклокоченная борода наполовину ободрана, левый глаз посинел и заплыл, к правой ноге грубой бечевой примотан бандаж из толстой ветки…

«Неужели с кикиморой разругался? – проскочила мысль. – И что, я обязан их помирить?»

– Здрав будь, хозяин леса! По какому делу звал? – первым заговорил человек.

– Должок за тобой имеется, парень. Думаю, самое время рассчитаться.

– Возражений не имею. Что на этот раз стряслось? Ты, случаем, не с медведем подрался?

– Все-то ты ведаешь, Данила. Значит, быстрее с делом справишься. Работенка пустяковая: тут у меня в чаще лесной лихой колдун завелся, природу губит, чарами животин совращает с пути истинного. Надо бы с ним разобраться. Безобразие, когда в моих угодьях чужаки пытаются свои порядки устанавливать.

– Колдун настолько лихой, что тебе оказался не по зубам? – спросил Александр, разглядывая лешего.

– Да обычный вроде маг. Ежели бы с косолапым всякими глупостями не занимался, то и сам бы справился. Но я не токмо о себе думаю, не век же тебе в должниках ходить.

«Надо же, как вывернул, заботливый ты наш! До чего же не вовремя. Я даже взять с собой никого не могу».

– А твое дело до ужина подождать не может? Помощников бы пригласил, быстрее управились. – Еремеев попытался отсрочить выполнение задания.

– Там и одному работы мало, а вот времени совсем нет. Да и не хочется мне еще кому-то тайные тропы показывать.

– Это какие?

– По коим за пару часов можно сто верст отмахать. К ужину мы как раз на место поспеем.

«Завтрак я пропустил, с обедом тоже пролетел, прямо какие-то «голодные игры» получаются. И не откажешься. С одной стороны, долг возвращать нужно, с другой – до вечера не имею права отказывать просителям. В общем, куда ни кинь – везде клин», – мысленно смирился с неизбежным Александр.

– Хорошо, раз мы спешим, веди. Заодно расскажешь о своем колдуне.

Леший побрел вглубь леса:

– Да чего о нем говорить? Здоровый, ликом страшен, впрочем, все человеки красотой не блещут, а у этого еще и глазенки под бровями глубоко сидят. Злые, как у волчьего подранка.

– Может, и имя его знаешь?

– Не резон мне у каждого проходимца имя выведывать. Я бы и твое не помнил, кабы не долг.

Несмотря на поврежденную ногу, двигался хозяин леса быстро. Казалось, перед ним раздвигались ветви деревьев, кустарники прятали колючие шипы, а трава старалась ниже стелиться к земле, чтобы путникам было легче идти.