— Понятно, — прервал я. — Значит, подталкиваешь, чтобы я все-таки рискнул?

Он воскликнул патетически:

— Что вы, ваше высочество! Ни в коем разе! Это опасно.

— Значит, — определил я, — прям настаиваешь?

— Да я…

— Ну да, — сказал я, — конечно. Говори-говори…

Я взялся за крышку, надеясь, что заперто, однако она легко подалась, только противно заскрипела, даже прокричала на своем сундучьем языке что-то вроде: «Беги, убьет!»

На всякий случай я, понятно, отпрянул чуть, но оттуда ничего не выскочило, и я вытянул шею, готовый в любой момент отшатнуться и отпрыгнуть.

Сундук пуст, если не считать, что от сырости на самом дне сконденсировалась роса или здешний тяжелый влажный воздух. Воды немного, выглядит темной, как в болоте, но это и понятно, в сундуке темно…

— Здесь пусто, — сказал я. — Раньше нас кто-то побывал.

Хреймдар с трех шагов наблюдает за мной с живейшим интересом.

— Ваше высочество?

— Подойди и загляни, — предложил я.

Он покачал головой.

— Нет уж, я не настолько… Проверьте лучше. Доспехи могут быть. незримыми.

— Что за хрень, — сказал я. — Кому нужны незримые доспехи?

— Зато их не украдут.

— Да, но сам не вспомнишь, куда положил.

Я наклонился и осторожно сунул руку в сундук, но в самом деле пуст, я даже поводил везде от стенки к стенке, наконец осторожно коснулся кончиками пальцев жидкости на дне. Ощущение такое, словно трогаю налитую туда ртуть, называемую в народе «живым серебром».

Хреймдар следил затаив дыхание, но на лице только интерес, что же со мной случится, ученый, мать его, эксперименты ставит, Менгеле чертов, чистые знания добывает…

Я тупо щупал прогибающуюся под рукой поверхность. Это точно не вода, а если и вода, то непростая, хотя не могу себе представить, как вот эта вода, если это вода, сможет стать стальной кирасой, наручнями и поножами, а также всем, что составляет рыцарский доспех… хотя вообще-то представляю, о таком уже в моем срединном говорили и писали, с восторгом расписывая сказочное будущее, когда атомы можно будет передвигать по своему усмотрению и легко преобразовывать любую вещь во что угодно.

Хреймдар охнул, первым заметив, что жидкость начинает меняться. Я не успел отдернуть руку, липкие струи потекли вверх, даже не потекли, а побежали, помчались, я ощутил, как поверх рубашки плотно легли пластины стальной кирасы, а руки охватили наручи…

— Плечи, — сказал Хреймдар восторженно, — плечи!

— Что плечи? — спросил я непонимающе.

— Подумайте о плечах, — сказал он.

Я скосил глаза, плечи в самом деле голые, но как только представил там выпуклую поверхность литой стали, туда сразу же переползла часть этой странной воды.

Хреймдар прошептал восторженно:

— У вас получилось, ваше высочество!.. То ли доспехи признали вас, то ли вы сумели внушить, что вы и есть хозяин… Никогда бы не подумал, что такое возможно!

Я старательно представлял красивый рыцарский доспех, вроде бы все на месте, только ощущение такое, что на мне картон, больно все легкое, такое пальцем проткнуть можно…

— Возьму, — сказал я, — по крайней мере красивое. Насчет прочности потом проверим. Ну а ты, конечно, свинья.

— Ваше высочество?

— Значит, — напомнил я обвиняюще, — никогда бы не подумал, что такое возможно? А меня сюда привел именно за этим доспехом?

Он сказал торопливо:

— Ваше высочество, у меня было предчувствие, что вы как-то вывернетесь и окажетесь сверху! Ну, в смысле не вас раскусят, а вы раскусите.

— Спасибо за доверие, — процедил я. — А если бы меня?

Он вздохнул.

— Как рыцари говорят: для чего же рождаются мужчины, как не для битв и славной гибели?

— Дикари, — сказал я с достоинством. — Пусть враги мои гибнут, можно даже очень славно!.. А ты что-то нашел?

— Да вот пока ищу…

Он открывал шкатулки и торопливо заглядывал вовнутрь, лицо сосредоточенное, а губы двигаются, проговаривая заклинания. Один неприметный ящичек под его пальцами звонко отщелкнул крышку.

Хреймдар радостно вскрикнул, из шкатулки хлынул ясный солнечный свет, а лицо мага, подсвеченное снизу, показалось неприятным и чужим.

Я видел, с какой осторожностью он вытащил большой кусок кварца, в середине плещется нечто зловеще-зеленое, переламываясь на гранях кристалла изумрудными бликами.

— Вот оно, — прошептал он счастливо.

— Оно самое? — уточнил я.

— Точно, — подтвердил он, не отрывая зачарованного взгляда от своего сокровища.

— А что это хоть? — спросил я уязвленно; на мой взгляд, жидкие доспехи намного круче. — Что это дает?

— Девять жизней, — сообщил он. — Если по максимуму.

— А здесь?

Он поднял на уровень глаз, измерил взглядом.

— Не меньше трех. Да, не меньше. Три, а то и четыре.

Я спросил медленно:

— Это значит, можешь умереть трижды… да?

— Да, — ответил он. — Немногим удалось добыть этот древнейший эликсир магов!

— Мунтвиг добыл, — сказал я мрачно. — Или ему добыли. Вот в чем беда бессмертия — сволочи тоже будут бессмертными!

— Это не бессмертие, — сказал он, защищаясь. — Всего лишь более долгая и защищенная жизнь. Маги всегда в опасности! Не только от героев, что всегда почему-то стремятся убить всех колдунов на свете, но и от своих же… опытов с неведомыми растворами, заклинаниями, древними находками!

— Ну тогда пей, — предложил я. — Разбей эту штуку, если нельзя открыть иначе, и выпей!

Он вздохнул.

— По древним записям, если я понял верно, погибший… будет снова появляться в том месте, где выпил вот это. Думаю, мне лучше такое проделать в своей комнате у себя дома.

— Разумно, — согласился я. — Ну что, потопали обратно?

— Да, — ответил он с облегчением. — Каждый взял то, что нужно ему. Остальное пусть ждет своего часа.

На обратной дороге я то и дело возвращался мыслью к странному доспеху, ощупывал, чувствуя безумно гладкую поверхность, ни одна муха не сможет удержаться, непривычная легкость и еще странное ощущение, когда поножи или наручни охватывают руки-ноги то плотнее, то словно бы вовсе исчезают. Если в самом деле выполняют мысленные указания хозяина, то, возможно, могу превращать и в кольчугу… хотя вряд ли это понадобится, если эти картонные по весу латы окажутся достаточно прочными.

Хреймдар так спешил выбраться из подземелья, что почти бежал впереди меня. Он выскочил из храма первым, я приотстал, и когда услышал его испуганный вскрик, наддал и выбежал сломя голову.