туда ведро и медленно, никуда не торопясь, крутил ворот. Он ежедневно наполнял до краев довольно большой бочонок, стоящий на кухне, и нужды в воде мы не испытывали.

Туалетом я, все же, пользоваться запретила. Одно дело срыть несколько метров земли под окнами, совсем другое - если опять начнут вонять стены замка. Поэтому для всех нас были приобретены довольно объемные горшки с крышками, которые я требовала выносить и мыть не реже двух-трех раз в день. Это был, надо сказать, довольно нудный процесс.

На третий этаж, в одну из комнат без камина, но где было окно, выходящее на противоположную от входа в башню сторону, притащили большое ведро с водой, в это окно и выливали горшок, тут же мыли его и выплескивали воду снова в окно. Воду таскали все, кому было удобно на данный момент, даже очередность устанавливать не пришлось.

Девочки и Олла подчинились без пререканий. За бароном горшок я выносила лично – он со своей деревяшкой не смог бы сделать это аккуратно. Для него и так подъем по лестнице был достаточно тяжел.

Мэр разбил наше одиночество через полторы седмицы. В дверь так долго барабанили, что ко входу успели спуститься все, включая медлительного барона. Я стояла у дверей и смотрела на перепуганных Оллу и девочек, которые бесконечно осеняли себя решеткой молчания. У них тряслись руки, и я понимала, как им страшно. Открывать я не собиралась.

-- Вейта, принеси, пожалуйста, с кухни стул.

Она стояла ближе всех к проходу на кухню, держа в руке горящую лучинку. Отсутствие окон на первом этаже, которое всегда меня раздражало, сейчас мне представлялось настоящим благом. Вейта принесла стул. Я придвинула его вплотную к дверям, слыша оттуда не самые приятные слова:

-- Эй, вы, там! Дверь откройте! Что спрятались, как крысы?! Вейта, господин мэр знает, что ты там! Лучше открой дверь сама! – барабанил, похоже, тот самый капитан, что приходил в башню.

Я старалась не реагировать на эти слова, но если честно, внутри все подрагивало от всплеска адреналина.

-- Господи барон, прошу вас, сядьте на этот стул и не позволяйте никому открыть дверь.

Барон как-то странно усмехнулся. Лучинка в его руке освещала лицо, странно строгое и мужественное в тусклых лучах огонька.

-- Баронетта, вы уверены, что переговоры лучше вести вам? Может быть, стоит подняться к окну мне?

Я пожала плечами: я не знала, как лучше.

-- Я думаю, господин барон, что вас, мужчину, они воспримут, как вызов. А меня, женщину, как слабость осажденных, – я вопросительно глянула ему в глаза, он кивнул и уселся на стул.

-- Ты права, девочка. Я верю, что ты справишься.

Переговоры проходили через окно второго этажа в комнате барона. Из-за этих уродов мне пришлось распечатать заклеенную на зиму раму.

-- Что вы хотели?

Внизу, у подножия башни, стоял капитан Сарг в окружении четырех солдат. Все задрали лицо, разглядывая меня.

-- Баронетта дель Корро, откройте нам дверь, у нас послание от господина мэра.

Это нифига не походило на вежливую просьбу, а звучало как приказ, как весьма наглое требование. И взбесило меня. Я сделала резкий вдох-выдох и задумчиво посмотрела, как клубится парок изо рта – уже несколько дней держался ровный мороз, градусов на пять-семь.

-- Сержант Сарг, мой муж и его отец уехали по делам. Мне запрещено открывать двери.

Похоже, такой ответ ввел капитана в некоторую растерянность. То, что Оскар уехал, они знали. А вот что в башне «нет» барона – для них новость. Он задумался на несколько секунд, потом заявил:

-- У меня послание от господина мэра!

-- Для кого послание?

-- Для Вейты. Мы знаем, что она укрылась в башне.

-- Я могу скинуть вам корзину, и вы положите послание туда.

-- Мне велено передать лично в руки! Откройте башню!

Решив больше не дипломатничать, я посмотрела на оборзевшего вояку и спросила:

-- Сарг, вы торопитесь на виселицу?

Тишина и скрип снега были мне ответом. Наконец он вновь задрал голову и несколько тише буркнул:

-- У меня приказ господина мэра.

-- А у меня приказ господина барона. Вы ощущаете разницу?

После паузы я добавила:

-- Сбрасывать корзину? – я очень хотела заполучить это письмо, хотя и делала вид, что мне наплевать.

Скорее всего, там какие-то угрозы для девушки, и это – настоящее письменное доказательство. Понадобится оно или нет, я не знала, но вспомнила хамоватую пословицу своего мира: «Больше справок – чище жопа».

К сожалению, капитан не рискнул самовольничать, а потоптавшись еще немного, отдал приказ солдатам, и они скрылись за углом башни. Они вернулись в этот же день с теми же самыми требованиями, но я просто опрокинула на них ночной горшок со всем тщательно сохраненным содержимым, предварительно попросив передать мэру:

-- За взлом жилища высокородного на виселицу отправятся не только те, кто взламывал, но и те, кто приказал. Напомните об этом мэру, Сарг. И еще: не думайте, что это сойдет вам с рук. Барон поехал за помощью к своему старому другу.

Следующий визит нанес сам мэр, благоразумно не подходя близко к башне. Он пробовал мне угрожать, но я только твердила ему о смертной казне и приказе мужа. Не знаю, солдаты ли отказались взламывать дверь или мэр не рискнул отдать приказ, но больше нас не беспокоили.

Самым интересным событием в нашей жизни, для меня лично было то, что барон увлекся вязанием. В чем-то я могла его понять – от безделья легко было сойти с ума. А так, старик, смущенно попросив Оллу показать ему, что и как, неловко вязал себе носок.

Мне повезло немного больше. Не сказать, что я фанат вышивания, но от скуки еще и не тем займешься. А у сестер с собой в одном из сундучков оказался огромный запас цветных ниток. Сами они вышивали какую-то сложную большую работу для храма, но согласились поделиться добром со мной.

Теперь день выглядел так: утром мы просыпались-умывались-одевались и спешили на кухню. Там раньше всех проснувшиеся Олла и Тилли ставили перед нами горячий завтрак. Иногда это была каша с медом, иногда пышные оладьи на свиных шкварках. Первые дни, бывало, добавляли вареное яйцо.

Потом мы все долго и со вкусом пили чай и разбредались заниматься обычными делами. Вейта оставалась мыть посуду, Олла обсуждала со мной, что приготовить на обед, барон медленно и методично набирал воду в большую кадушку. Я подметала, а иногда мыла полы