введение уездного и губернского самоуправления и всенародного представительства.

Прокламация призывала народ «сближаться с войском», «собираться с силами», чтобы дружно и твердо «отстоять против царя и вельмож землю мирскую, волю народную да правду человеческую».

«Земля и воля» стремилась объединить на федеративных началах существовавшие и вновь возникавшие при ее участии кружки в обеих столицах и на местах. В 1862 г. было создано 14 местных организаций. Наиболее крупным являлось московское отделение, насчитывавшее около 400 членов. К нему примыкала и группа московских студентов П. Г. Заичневского14. В конце 1862 г. к «Земле и воле» присоединилась русская военно-революционная организация, возникшая в Царстве Польском под руководством А. А. Потебни15.

В 1862 г. общественное возбуждение все усиливалось. В большом количестве появились подпольные листовки и воззвания. Они рассылались по почте, разбрасывались по улицам столицы и даже в Зимнем дворце. В некоторых были призывы поднять на виселицу царя и аристократов. Весной этого года вышла в свет знаменитая прокламация «Молодая Россия», составленная Заичневским, которая проповедовала беспощадную резню. В прокламации вся Россия делилась на две партии: партия угнетаемых — народная партия, во главе которой должна стать передовая молодежь; партия угнетателей и эксплуататоров — императорская партия. Выход из гнетущего положения, в котором находится Россия, один — революция, «...кровавая, неумолимая революция, которая должна изменить радикально все, все без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка». «Мы не страшимся ее, — писал Заичневский, — хотя и знаем, что прольются реки крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы, мы предвидим все это и все-таки приветствуем ее наступление; мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она, давно желанная!..» Имеется в виду устроить федеративный коммунистический строй: общественное землевладение, общественные фабрики и лавки, общественное воспитание детей. Требуется уничтожение брака, «как явления в высшей степени безнравственного и немыслимого при полном равенстве полов, а, следовательно, и уничтожение семьи, препятствующей развитию человека, и без которого немыслимо уничтожение наследства».

Проведение всей этой программы предполагалось якобинским путем, и хотя учреждается выборное национальное собрание, но выборы должны происходить под контролем и влиянием якобинского правительства. При исполнении этой программы возлагается надежда на народ и в особенности на старообрядцев, но инициатива должна принадлежать молодежи и войску (!). Прежде всего предполагался поход на Зимний дворец и истребление всех живущих в нем во имя «социальной демократической республики русской». Если императорская партия будет защищать дворец, то ударить на нее «в топоры». «Тогда бей императорскую партию, не жалея, как она не жалеет нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широких улицах столицы, бей по деревням и селам! — Помни, что тогда, кто будет не с нами, тот враг наш, а врагов следует истреблять всеми способами. Но не забывай при каждой новой победе, во время каждого боя, повторять: «Да здравствует социальная и демократическая республика русская». А если восстание не удастся, если придется нам поплатиться жизнью за дерзкую попытку дать человеку человеческие права, пойдем на эшафот нетрепетно, бесстрашно и, кладя голову на плаху или влагая ее в петлю, повторим тот же великий крик: «Да здравствует социально-демократическая республика русская!»16. Поражает удивительное предвидение новых бездушных пророков и чудовищная, нечеловеческая ненависть к так называемой императорской партии.

Воззвание это появилось как раз накануне пожаров в Петербурге и происшедших в различных местностях России. В народе ходили о пожарах и поджигателях самые нелепые слухи. В бумагах Е. Павловой, отобранных при аресте, нашли следующую запись: «Пожар имеет в себе что-то революционное. Он смеется над собственностью, нивелирует состояние».

Многие обвиняли в поджогах поляков, но большинство считало виновниками студентов. Правительство, встревоженное пожарами и прокламациями, прибегло к чрезвычайным и энергичным мерам. Были закрыты воскресные школы, приостановлены издания ряда печатных органов, в том числе «Современника», «Русского слова» (на восемь месяцев).

Для расследования революционных обществ образовали особую следственную комиссию под председательством статс-секретаря князя А. Ф. Голицына. Комиссией проведен ряд обысков и арестов. В числе прочих были арестованы и преданы суду по обвинению в составлении и распространении прокламаций Чернышевский и Серно-Соловьевич. Правительство, смотревшее до тех пор сквозь пальцы на распространение «Колокола» и на постоянные визиты русских путешественников к Герцену, вынуждено было проявить строгость и в этом отношении. Для предупреждения появления в будущем прокламаций изданы особые правила о надзоре за типографиями, литографиями и т. п. заведениями. Лица, изобличенные в преступных деяниях, были отправлены в ссылку в Сибирь на каторжные работы и на поселение на длительный срок. (Тяжелая участь выпала Чернышевскому. Более 20 лет провел он в Петропавловской крепости, на каторге и в ссылке.)

Поворот в общественном мнении произошел в связи с начавшимся в начале 1863 г. мятежом в Царстве Польском и в Западном крае. При первых слухах о возможности отторжения от России Литвы, Белоруссии, юго-западных малорусских губерний, Смоленска и Киева, вследствие вмешательства в польское дело западноевропейских держав, русская молодежь очнулась, отрезвилась, прозрела и примкнула к единодушному выражению патриотических чувств всего русского народа. Воззвания, печатавшиеся в Лондоне и распространяемые в России по указанию Варшавского Жонда среди образованных слоев общества, а также среди армейских масс и крестьянства, не достигли цели. Кумиром общества в то время стал известный русский публицист и издатель журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости» М. Н. Катков, которого впоследствии В. И. Ленин незаслуженно окрестил «националистом», «шовинистом» и «бешеным черносотенцем». Катков первый из влиятельных журналистов понял значение сложившихся политических обстоятельств и ту роль, которую может сыграть при этом общественное мнение страны, ярким выразителем которого он и явился. С особой резкостью он стал нападать с 1862 г. на журналы, считавшиеся представителями нигилистического направления, и на «Колокол» Герцена. Опубликование в 1863 г. циничной программы польского генерала Мерославского страшно скомпрометировало в глазах всего русского общества и польских революционеров, и тех русских, которые им помогали. В крайне неловкое положение попало тайное общество «Земля и воля» и «Колокол» Герцена.

Престиж «Колокола» резко упал. Если в первые годы своего существования он расходился в количестве 2000–2500 экземпляров, к концу 1863 г. тираж опустился до 500, а с 1868 г. выход его прекратился совсем. Как выразился