Джорджу Эштону. Благодаря хлопотам хранителя отдела антропологии ни один влиятельный гость не остался без личного сопровождающего — и каждый почувствовал свою избранность.

— А этот Мензис ловкий парень, — усмехнулся мэр, провожая его взглядом. — Мне бы такого в администрацию. — Мягкий свет люстры освещал его лысину, делая ее еще более похожей на поверхность бильярдного шара.

— Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания! — раздался звучный аристократический голос директора музея Фредерика Уотсона Коллопи. Он стоял перед дверью, ведущей в гробницу, и держал в руках огромные ножницы, которые использовались на каждой церемонии открытия новой экспозиции. С помощью ассистента Коллопи придал ножницам нужное положение и приготовился перерезать ленточку.

Затем прозвучала негромкая барабанная дробь, а когда снова стало тихо, директор музея сказал:

— Уважаемые гости! Позвольте мне объявить об официальном открытии после пятидесятилетнего перерыва Великой гробницы Сенефа!

Коллопи с усилием щелкнул ножницами, концы ленты упали на пол, и створки двери распахнулись. Оркестр тут же заиграл уже знакомую гостям мелодию из «Аиды», и те из присутствующих, у кого имелись приглашения на первое из двух светозвуковых шоу, поспешили к темному прямоугольнику, являвшему собой вход в гробницу.

Жена мэра зябко повела плечами.

— Я не слишком люблю усыпальницы. Ей действительно три тысячи лет?

— Три тысячи триста восемьдесят, — уточнила Виола.

— Подумать только, как много вы знаете! — повернувшись к ней, воскликнула миссис Шайлер.

— Мы, египтологи, представляем собой настоящий кладезь бесполезных знаний.

Мэр засмеялся.

— А это правда, что над гробницей тяготеет проклятие? — продолжала миссис Шайлер.

— В каком-то смысле да, — ответила Виола. — Во многих египетских гробницах имеются надписи, обещающие всяческие беды тому, кто потревожит покой усопшего. Проклятие, начертанное на стене этой усыпальницы, считается особенно могущественным. Но это, видимо, объясняется тем, что Сенеф не был фараоном.

— О Боже! Надеюсь, с нами ничего не случится! И кем же был этот Сенеф?

— Точно неизвестно. Возможно, дядей Тутмоса Четвертого. Тутмос стал фараоном в возрасте шести лет, и Сенеф был регентом, пока он не достиг совершеннолетия.

— Тутмос? Король Тут?

— Нет. Тут — это Тутанхамон, другой фараон, гораздо менее влиятельный, чем Тутмос.

— О Господи, у меня в голове все перемешалось, — пробормотала жена мэра.

Переступив порог, они оказались в спускавшемся вниз коридоре.

— Дорогая, смотри под ноги, — заботливо предостерег мэр супругу.

— Место, где мы сейчас находимся, называется Первым переходом бога, — пояснила Виола и начала рассказывать о внутреннем устройстве гробницы.

Слушая ее, Нора вдруг вспомнила свою первую экскурсию в гробницу и Уичерли, с таким воодушевлением игравшего роль гида. С тех пор прошло всего несколько недель… Подумав об этом, Нора поежилась, несмотря на то что в помещении было довольно тепло.

Со всех сторон окруженные толпой, они медленно двигались к месту, где должно было начаться светозвуковое шоу. Через несколько минут все триста гостей вошли в гробницу, и Нора услышала, как дверь с грохотом закрылась. Лязгнул замок, в помещении внезапно стало тихо и почти совсем темно.

Вскоре из полумрака донеслись удары лопаты о землю — сначала один, потом второй, и вот уже дружно застучали о камень кирки. Затем послышались приглушенные голоса проникших в гробницу грабителей. Оглянувшись, Нора увидела ведущих съемку телевизионщиков.

Светозвуковое шоу началось, и за ним наблюдали миллионы человек.

Глава 56

Войдя в зал следом за д’Агостой, Хейворд едва не зажмурилась, ослепленная ярким светом и смешением множества красок. К своему отчаянию, она увидела, что дверь в гробницу закрыта, а преграждавшая вход красная ленточка валяется на полу. Самые важные гости уже находились внутри усыпальницы, остальные разбрелись по залу, потягивая коктейли, или собрались группками возле столов с угощением и напитками.

— Нужно открыть двери — немедленно, — подойдя к Лауре, сказал Пендергаст.

— Компьютерная диспетчерская находится вон там. — Хейворд махнула рукой, указывая направление.

Они пробежали мимо столов, провожаемые испуганными взглядами гостей, и ворвались в дверь в противоположном конце зала.

Помещение, из которого осуществлялось компьютерное управление гробницей Сенефа, было довольно тесным. Одну его половину занимал длинный стол, на котором располагались несколько мониторов с клавиатурами. В другой половине возвышались стеллажи с оборудованием: накопителями на жестких дисках, контроллерами, синтезаторами, видеоаппаратурой. Беззвучно работавший телевизор был настроен на местный канал Пи-би-эс, и в этот момент по нему как раз транслировалась церемония открытия. Два программиста следили за мониторами, на которых отображалось все, что происходило в гробнице. На третьем мониторе высвечивались длинные строчки цифр. Услышав звук шагов за спиной, компьютерщики оглянулись и изумленно уставились на незваных гостей.

— Что со светозвуковым шоу? — спросила Хейворд.

— Все работает как часы, — ответил один из программистов. — А почему вы спрашиваете?

— Немедленно остановите его, — велела Хейворд. — И откройте двери.

Компьютерщик снял наушники.

— Я не могу это сделать без особого распоряжения.

Хейворд сунула ему под нос свой полицейский жетон.

— Капитан Хейворд, отдел по расследованию убийств полицейского управления Нью-Йорка. Этого достаточно?

Некоторое время программист в недоумении смотрел на жетон. Потом пожал плечами и повернулся к напарнику:

— Ларри, запусти программу разблокировки дверей.

Узнав во втором компьютерщике Ларри Эндерби, которого она уже допрашивала в связи с попыткой убийства Марго Грин и кражей алмазов, Хейворд подумала: «Что-то в последнее время ты слишком часто попадаешься мне на глаза, голубчик».

— Ну, если вы настаиваете… — неуверенно произнес Эндерби.

Едва он успел нажать несколько клавиш, как в диспетчерскую ворвался раскрасневшийся Манетти в сопровождении двух охранников.

— Что здесь происходит? — резко спросил он.

— У нас возникла проблема, — объяснила Хейворд, — и мы решили прервать шоу.

— Вы не можете ничего прервать без достаточно серьезной причины, черт вас побери!

— У нас нет времени на объяснения.

Эндерби перестал печатать и сидел, молча переводя взгляд с Хейворд на Манетти и обратно. Его руки застыли над клавиатурой.

— Я старался идти на все мыслимые и немыслимые уступки, капитан Хейворд, — медленно произнес Манетти. — Но сейчас вы зашли слишком далеко. Это открытие особенно важно для музея. На нем собрались все влиятельные люди Нью-Йорка, миллионы людей смотрят прямую трансляцию по телевидению. Неужели вы думаете, что я позволю вам или кому-то еще помешать этому?

— Прочь с дороги, Манетти, — бросила Хейворд. — Я принимаю на себя всю ответственность. В любой момент может произойти ужасное несчастье.

— Не говорите глупостей, капитан, — возразил Манетти и показал на экран. — Посмотрите сюда и убедитесь сами, что все в порядке. — Он потянулся к телевизору и включил звук.

«В пятый год правления фараона Тутмоса IV…» — послышался голос диктора.

Хейворд снова повернулась к Эндерби:

— Немедленно откройте двери.

— Эндерби, вы можете не выполнять этот приказ, — вмешался Манетти.

Руки компьютерщика, все еще висевшие над клавиатурой, задрожали.