Движения драконов были быстрыми и стремительными. Каждый удар мощных крыльев, вспарывавших серую мглу пасмурного утра, отдавался гулкими, болезненными ударами в моей груди. Зверь с красной чешуёй, прежде не выглядевший столь громадным и устрашающим, теперь вгонял в панику одним своим хищным видом. Из ноздрей монстра вырывались клубы дыма, даже издали отчётливо просматривались его безобразные длинные когти и, словно лезвия бритвы, острые шипы-наросты, усыпавшие спину оборотня. Вот он, почти достигнув своего противника — ледяного дракона, резко взмыл ввысь, распахнул крылья, нависнув над Скальде гигантской тенью. Огромная пасть хищника разверзлась, и из неё с диким рёвом хлынуло ядовитое, ослепляющее пламя.

Я судорожно вдохнула протравленный сыростью воздух, но всё равно чувствовала, что задыхаюсь. Глаза слезились от жара неистового пламени, прокатившегося над долиной. Его ощутили все. Некоторые даже испуганно попятились, готовые в любой момент укрыться во тьме пещеры.

Схлопнулись крылья, ледяной дракон в молниеносном пике ушёл от атаки, но мне всё равно показалось, что огонь настиг его, слизнул жемчужную чешую, ранив любимого. Хентебесир стрелой метнулся следом. Драконы ринулись вниз, почти достигли земли, скрываясь за расстелившимся по долине маревом, а потом белый зверь словно саблей полоснул красномордое чудовище хвостом, взмыл в небо и обрушил на своего противника всю мощь ледяной стихии. В отличие от моего мужа, Игрэйт не успел увернуться: потоки голубого света — ледяное пламя Герхильдов, накрыли Огненного, и я наконец перевела дух, уверенная, что сейчас эта тагрова ящерица ледяной глыбой низвергнется в преисподнюю, где ей самое место.

Исчезнет навеки.

Но твари удалось вырваться из ледяных силков и с ещё большим ожесточением наброситься на соперника. Резкий рывок вперёд, и вот два зверя сплелись в яростной схватке. Они кружили под свинцовыми облаками, когтями и клыками раздирая друг друга. Неистовый рёв драконов заглушал тревожные возгласы свидетелей этого страшного поединка.

Мгновение, и звери разлетелись снова, как будто отброшенные друг от друга невидимой силой. Взлетели к самому небу, к прорывавшемуся сквозь тучи солнцу, высветившему блестящую чешую драконов. Словно прожектором на один короткий миг оно выхватило из утренней мглы Ледяного, кровавые потёки на мощной груди, боль в серебряных глазах — отражение моей боли. Я всхлипнула, отвернулась, не в силах дальше следить за поединком; уткнулась лицом в чьё-то плечо. Кажется, рядом находился Хильдебальд, и Ариэлла продолжала держать меня за руку. В другой я по-прежнему сжимала пузырёк с ядом, с которым никто бы сейчас не заставил меня расстаться. И даже если бы его у меня отняли силой, стоило только рвануться вперёд, к краю обрыва…

Перед глазами всё расплывалось и смазывалось. Не то от слёз, что больше не сдерживала, не то от жуткой картины сцепившихся хищников, которые лишь на миг отделялись друг от друга и, снова схлестнувшись родовой силой, превращались в снежно-кровавый ком. От их утробного рыка дрожала земля, и сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Скальде двигался уже не так быстро, бросался на противника не столь яростно, как в первые минуты боя. Видно было, как он слабеет, уступая натиску Огненного.

Хентебесир же как будто черпал откуда-то силы, не чувствовал усталости. С диким рёвом он набрасывался на Ледяного. Нападал снова и снова.

Ещё один мощный рывок, и белый дракон отброшен обратно к скалам. Распахнув крылья, Скальде вытолкнул из себя ледяное пламя, схлестнувшееся с огнём монстра.

Короткая схватка, уложившаяся в жалкие мгновения, во время которых я несколько раз успела умереть от страха, и вот яркое пламя обжигающим сгустком ударило в Ледяного, отшвырнуло к шипастым каменным наростам. Скальде не успел, не сумел увернуться: один из них пронзил раскрывшееся при падении крыло дракона.

Не сразу поняла, что пронёсшийся над долиной крик — мой крик. Не сразу осознала, что рванулась к краю обрыва, за ним, но меня удержали. Под тяжестью драконьего тела острый выступ откололся от скалы, камень, дробясь, посыпался вниз. С громким рычанием белоснежный зверь рухнул на землю. Туман поглотил его, я не услышала звука падения, но он отозвался невыносимой, жгучей болью в каждой клетке моего тела.

Мгновение, ставшее для меня вечностью, когда кажется, будто остановилось время, и Огненный, взревев торжествующе, исчез в мутной пелене следом за поверженным соперником.

Сердце сотрясалось от громких ударов, дыхание вырывалось из груди с тяжёлыми хрипами, и каждый новый вдох причинял тальдену невыносимые муки. Одежда обтекала тело мужчины, скрадывая наготу, но не кровь, сочащуюся из глубоких порезов. Тёмные пятна расползались по светлой сорочке, увеличиваясь с каждой секундой. Левую руку, вспоротую осколком камня, Скальде не чувствовал, и, наверное, это к лучшему. Потому что всё остальное тело сейчас представлялось ему одной сплошной кровоточащей раной, и от каждого малейшего движения хотелось кричать, пока в лёгких не закончится воздух.

Мужчина приподнялся на коленях, неимоверным усилием заставив себя оторваться от земли. Костерки пламени сражались с туманом, разрывали его на клочки и, разрастаясь, пожирали траву и цветы, постепенно подбираясь к ледяному магу. Точно такой же туман застилал глаза Скальде, отчего не сразу удалось различить приближающуюся к нему тёмную фигуру князя. Ледяной выдохнул хрипло, вытолкнул из себя раскалённый от близости огня воздух вместе с кровью. Сжал в кулак правую руку и едва не закричал от боли, пронзившей предплечье, а следом и всё тело.

— А ты всё никак не подохнешь, — шорох шагов и похожий на шипение голос.

Тальден покачнулся, но не упал, остался стоять на коленях. Хоть отдал бы всё на свете, чтобы подняться на ноги перед Игрэйтом Хентебесиром.

Родовая магия ползла за ним следом, напоминая ржавчину, поражающую земную поверхность. Подвластная приказу Огненного, она расстелилась вокруг дракона. Вздыбилась хищно, ослепляющим куполом смыкаясь вокруг Ледяного. Запечатывая в себе Скальде и его непримиримого соперника.

— Слишком самоуверенный, слишком… слабый. — Игрэйт глухо рассмеялся, и Скальде почудилось, будто совсем близко закаркало вороньё, уже готовое слететься на кровавый пир.

Вскинув голову, он увидел искажённое злобой и торжеством лицо кузена.

— Это чья угодно сила, но только не твоя, Игрэйт, — выдавил из себя хриплое.

— Моя, не моя — теперь уже не имеет значения. Ты проиграл, Скальде. Про-иг-рал. — Огненный склонился над тальденом. Прошептал, намеренно растягивая слова, наслаждаясь каждым мгновением своего триумфа и беспомощностью стоящего перед ним на коленях кузена: — Я думал сначала вырвать из твоей груди сердце и преподнести его твоей ари… Ну то есть моей элири. Теперь уже.

Ледяной дёрнулся. Ярость, которую прежде никогда не испытывал, хлестанула по сердцу вместе с ядовитыми словами Хентебесира. Князь не позволил ему сдвинуться с места, удержал, с силой впившись пальцами в рану на плече. От прошившей тело боли в глазах потемнело, и Скальде понял: ещё немного, и он потеряет сознание. Лишь ненависть к двоюродному брату удерживала его в реальности.