Белая. Ее, кстати, недавно обнаружили. Сожженной. Хозяин опознал ее только по какой-то детали в бардачке. Сравнить ее протектор со следом, оставленным на очистных, не представилось никакой возможности, поэтому я и забросил это.

— Предполагаю, что, если бы сравнил, соответствие было бы полным, — вздохнув, произнес следователь. — Но теперь остается только предполагать.

На столе снова ожил телефон.

— Максимов, — произнес в трубку следователь и, выслушав ответ, коротко произнес: — Есть!

— Вот и начальство нарисовалось, — вновь со вздохом произнес он и прижал руку к щеке. — Остается только удивляться, что это произошло только сейчас, а не раньше. Ладно, пошел я на ковер, — обведя взглядом присутствующих, с хмурым видом произнес следователь и вышел за дверь.

Максимов постучал в кабинет подполковника. Внутри, кроме самого Кривицкого, находились еще двое мужчин. В одном из присутствующих Максимов узнал генерала Жаркова, заместителя начальника УВД города, а второй гость был следователю не знаком.

— Разрешите, товарищ подполковник? — внутренне напрягшись, произнес Максимов.

— А, заходи, заходи. — Кривицкий с широкой улыбкой пошел навстречу.

Следователь чуть было не поперхнулся от такого неожиданного приема. За все то время, что Максимов служил под началом Кривицкого, такое случалось впервые. Подполковник с улыбкой подошел к следователю, взял его под локоть и произнес:

— Вот, товарищи, знакомьтесь, — начальник обратился к гостям, — это и есть наш лучший следователь, майор Максимов. — Кривицкий подвел его к столу. — А это майор Миненков из госбезопасности, — представил он незнакомца. Следователь пожал руки обоим гостям. — Присаживайся, Семен Евгеньевич, — сказал ему Кривицкий.

Максимов опустился на предложенное место.

— Ну, докладывай, Семен Евгеньевич, что тебе удалось выяснить по делу твоего утопленника, — произнес Кривицкий и сел рядом с Максимовым.

— Удалось выяснить, что убитым оказался Борис Осадчий, сотрудник ГРУ. Похищен он был около двух недель назад в аэропорту Пулково двумя неизвестными, представившимися сотрудниками кагэбэ…

— Одну минуточку, Семен Евгеньевич, — прервал его Миненков. — Предлагаю подробности этого дела обсудить с вами отдельно.

— Максимов, — подал голос генерал Жарков, — срочно подготовь все материалы по этому делу и передай их майору Миненкову. С этого момента их ведомство занимается делом.

— Уже все подготовил, товарищ генерал, — сообщил Максимов. — Можем с товарищем майором пройти в мой кабинет, и я передам материалы.

— Хорошо, — ответил генерал.

— Одну минуточку, — подал голос майор Миненков. — Вначале я должен выполнить поручение начальства.

Он открыл портфель, лежащий перед ним на столе, и достал оттуда небольшую черную коробочку.

— От лица командования комитета госбезопасности хочу поблагодарить майора Максимова и его группу за оказанную помощь и вручить ценный подарок.

Он протянул следователю черную коробочку.

— Именные командирские часы.

Максимов принял подарок и пожал руку Миненкову.

— Спасибо, товарищ майор. Но мы всего лишь выполняли свой долг, — смущаясь, произнес он.

— Ну а теперь можно и приступить к передаче дела, — произнес Миненков.

Оба вышли из кабинета.

— Молодец твой Максимов! — похвалил следователя Жарков. — Благодарность на его имя в управление поступила от кагэбэ. Кстати, что можешь сказать о Максимове?

— Да только хорошее! — ответил Кривицкий. — У него самая высокая раскрываемость! Вот в этом месяце хотим наградить переходящим вымпелом, как лучшего следователя отдела! Видите, товарищ генерал, какие кадры растим! — с жаром выпалил подполковник.

— Вижу, вижу, — ответил Жарков. — А вот награждать его тебе не придется.

— Да? Ну, если не нужно награждать, значит, не будем, — тут же попытался сподхалимничать Кривицкий.

— Я не в том смысле, что не нужно награждать, — грозно посмотрел на Кривицкого Жарков, — а в том, что тебе награждать его больше не придется.

— Это почему же не придется? — с вдруг побледневшим лицом произнес Кривицкий.

Он дрожащей рукой потянулся к графину с водой, налил себе полстакана и приготовился выпить.

— Потому что с завтрашнего дня майор Максимов переводится к нам в управление и назначается старшим следователем по особо важным делам. Приказ уже подписан, завтра на собрании зачитаем. Вот так вот. Засиделся он в твоем отделе, пора уже и на повышение в управление.

— Ах вон оно как! — выдохнул Кривицкий, залпом выпил воду из стакана и со стуком поставил его на стол. — Ну, тогда конечно… А я-то думал… — произнес он и расстегнул верхнюю пуговицу кителя.

— Ну и по твою душу тоже есть приказ, — Жарков хитро посмотрел на Кривицкого. — Не хотел тебе говорить заранее, тоже завтра зачитаем на собрании… Ну, ладно уж, скажу сейчас.

Лицо подполковника вновь побледнело.

— И что же там, в этом приказе, говорится? — боясь шелохнуться, со вдруг пересохшим горлом произнес он.

— Ну а что ж ты не наливаешь-то, Кривицкий?

— А что, надо? — дрожащим голосом произнес подполковник, потянулся к графину, налил полный стакан воды и тут же его залпом выпил.

— А что ж ты воду-то наливаешь, полковник Кривицкий? И почему только себе? Ты что ж, полковничьи звездочки в воде обмывать будешь?

— Полковника! Присвоили! — выдохнул Кривицкий.

— Присвоили, присвоили, — улыбнувшись, произнес Жарков. — Сам же сказал, какие кадры воспитываешь. Вот тебе заодно, как начальнику отдела, очередное звание и присвоили.

Кривицкий рукавом кителя вытер вспотевшее лицо.

— Ну, доставай. Уж, поди, заготовил звездочки-то полковничьи, — усмехнувшись, произнес Жарков.

— Давно уже, — произнес Кривицкий и подошел к большому сейфу, стоящему у стены. Достал из кармана связку ключей и дрожащей рукой отомкнул замок.

И уже через мгновение перед генералом стоял улыбающийся Кривицкий, в каждой руке которого было по бутылке.

— Это вот для вас, товарищ генерал. — Он поднял руку с коньяком. — Армянский, двенадцатилетний, специально для этого случая хранил.

— Ты что ж, все двенадцать лет его и хранил? — подколол Кривицкого Жарков.

— Да нет, это выдержка двенадцать лет, а хранил я его года два, кстати, вот уже и четырнадцать лет получается, — засмеялся Кривицкий.

— Он за это время, наверно, уже сладким стал, во рту растает.

— Вот вы, товарищ генерал, сейчас и проверите, — вновь засмеялся Кривицкий.

— А ты что ж?

— Так а я вот. — Подполковник поднял вторую руку, в которой красовалась бутылка водки «Столичной». — Не буду ж я традицию нарушать. Кто ж в коньяке звездочки-то обмывает? Только в водке положено.

Кривицкий достал из сейфа шесть полковничьих звездочек и высыпал их в стакан. Потом откупорил бутылку и наполнил его водкой до краев. После этого открыл коньяк, аккуратно налил его в рюмочку и, пододвинув ее к генералу, произнес:

— Не побрезгуйте уж, товарищ генерал.

— Давай, полковник, быть тебе генералом, — отсалютовал рюмкой Жарков и опрокинул ее себе в рот.

Кривицкий взял свой стакан и большими глотками осушил его до дна. Поставив со стуком на стол, он вытащил изо рта шесть звездочек.

— Ну, дело сделано! Теперь можешь вешать на погоны, — улыбнувшись, произнес Жарков, хлопнув Кривицкого по плечу.