капитана Осадчего, уже и след простыл. Не так ли, Валентин Григорьевич?

Генерал Рогов в этот момент не слушал полковника. Он о чем-то сосредоточенно думал.

— Если ты прав, Пал Николаич, то это катастрофа! Получается, я сам лично посадил змею себе за пазуху!

Оглянувшись по сторонам, Рогов увидел возле борта матроса.

— Эй, парень! — крикнул ему генерал. — Срочно зови сюда капитана этой колымаги! Пусть немедленно разворачивается назад!

Коршунов положил руку на плечо Рогову.

— Не кипятись, Валентин Григорьевич, никуда разворачиваться не нужно, мы и так, — Коршунов посмотрел на часы, — через тридцать минут будем на пристани. Эти полчаса сейчас уже ничего не решат. Давай-ка лучше поговорим и все спокойно обдумаем.

Глава 51

г. Ленинград, ОВД.

На следующее утро после поездки в Залесье Максимов пришел на службу раньше обычного. Следователь открыл дверь своего кабинета, и в тот момент, как он переступил порог, на рабочем столе зазвонил телефон.

Следователь быстрым шагом подошел и снял трубку.

— Максимов, — как обычно бодро произнес он.

На том конце провода раздался незнакомый ему голос:

— Здравствуйте. Меня зовут Павел Назаренко, я звоню из Подгоржья. Мы с женой сегодня вернулись из отпуска, и нам соседка сообщила, что приходили из милиции и просили позвонить следователю Максимову. Насчет каких-то документов.

— А, Павел Николаевич Назаренко, — быстро сориентировался Максимов. — Павел Николаевич, вы нас извините… У нас тут такое дело, недоразуменьице вышло… Ошибочка, понимаете ли. Сотрудник наш тут напутал. У нас к вам нет никаких вопросов. Извините, что побеспокоили.

— Да нет, ничего страшного, — с облегчением в голосе произнес Назаренко. — Я так и понял, что ошибка какая-то. Ничего страшного, бывает. Всего доброго.

На том конце провода раздались гудки отбоя. Максимов положил трубку, и в этот момент в кабинет постучали. На пороге появился Мишка.

— Семен Евгеньевич, разрешите!

— Заходи.

— Я вчера вернулся из Подгоржья, а мне сказали, что вы куда-то срочно уехали, — с порога начал Мишка и подошел к столу следователя. — Хочу доложить вам о результатах поездки.

— Докладывай, — бесцветно произнес следователь, — хотя это уже совсем не актуально.

Мишка непонимающе посмотрел на Максимова, но решил ничего не спрашивать и начал доклад:

— По показаниям соседки Павла Назаренко, четвертого августа он уехал в отпуск. И с тех пор дома больше не появлялся. Думаю, наш убитый — это именно он.

— Он, да не он, — устало произнес следователь. — Жив твой Назаренко. Вот только что звонил. — Максимов кивнул на телефон.

— Жив? — разочарованно произнес Мишка. — Получается, мы с ним просчитались!

— С ним — да, а с другим — нет, — устало произнес следователь. — Из Залесья который.

— Что? Из какого еще Залесья?

— Залесье-Полесье. Но неважно, — махнув рукой, произнес Максимов. — Потом расскажу.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошли Гришка и Пузановский.

— Разрешите, Семен Евгеньевич? — бойко произнес Гришка.

— Что ж ты так кричишь? — произнес следователь и приложил руку к щеке. — Потише нельзя?

У Максимова снова заныл больной зуб.

— Ну, что встали-то?

Пузановский с Гришкой уселись на стулья.

— Какие будут указания по делу нашего утопленника? — Гришка засунул в рот зубочистку.

— Никаких, — устало произнес следователь и махнул рукой. — Личность убитого установлена, дальнейшим расследованием займется кагэбэ. А нам осталось, — вздохнув, произнес он, — только пистон от начальства получить. Удивляюсь, как меня до сих пор Кривицкий не вызвал. Ведь наверняка ему уже сообщили.

В этот момент на столе следователя ожил телефон.

— Ну вот, и начальство объявилось! Легко на помине. — Следователь приложил руку к щеке и снял трубку. — Максимов, — произнес он.

Но в этот раз он ошибся. Раздался голос дежурного:

— Семен Евгеньевич, вам звонят коллеги из отдела милиции аэропорта Пулково. Соединить?

— Соединяйте, — коротко ответил следователь.

В трубке что-то щелкнуло, и раздался незнакомый голос:

— Здравствуйте, Семен Евгеньевич, это вас беспокоит сержант Аркадин. Я патрульный милиционер из аэропорта Пулково. У меня сейчас перед глазами фотография убитого, которую оставил ваш сотрудник пару недель назад. Так вот, — продолжил Аркадин, — по-моему, я встречался с этим человеком. При нем еще был небольшой кожаный чемодан.

— Когда, при каких обстоятельствах вы с ним встречались, почему сообщаете только сейчас? — заинтересованно произнес Максимов.

— Дело в том, что я только сегодня вышел из отпуска, — продолжал сержант, — и фотографию убитого увидел только сейчас. А встречался я с ним у нас в аэропорту две недели назад, за день до моего отпуска. Двое сотрудников госбезопасности попросили помочь задержать его. Им нужно было срочно доставить его в Москву, а я в тот день как раз дежурил на входе в аэропорт. Вот они и попросили меня помочь опознать этого гражданина.

— Какие еще сотрудники госбезопасности? — удивился следователь. — Вы смотрели их документы?

— Конечно, смотрел, — ответил Аркадин. — Я еще им тогда сказал, что по инструкции, если им требуется помощь милиционера, они вначале должны доложить начальству. Но те сказали, что это очень срочно, так как человек этот с минуту на минуту должен появиться здесь. А начальству моему они доложат позже.

— Ну и что же было дальше? — заинтересованно произнес следователь.

— Да ничего, — вновь продолжил Аркадин. — Показали его фотографию и сказали, что зовут его Борис Осадчий и что, как только появится, необходимо задержать его для проверки документов. — Аркадин выдохнул. — Так все и получилось, через несколько минут появился этот человек, я остановил его для проверки документов. Глянув на паспорт, они увезли его куда-то на своей машине.

— Паспорт? При нем был паспорт?

— Да. Был.

— А на какой машине увезли? Марка, цвет, госномер вы запомнили? — сыпал вопросами Максимов.

— «Волга», ГАЗ-24, белая, а вот номер я не рассмотрел, машина стояла в стороне.

— А гражданина этого, которого задержали, вы утверждаете, звали Осадчий Борис?

— Все верно. Осадчий Борис Анатольевич. Я сам его паспорт проверял.

— Ну а сотрудников этих вы опознать сможете?

— Думаю, да, — ответил Аркадин.

— Эх, Аркадин, Аркадин, где же ты был раньше?! — в сердцах произнес Максимов. — Ладно. Составляй рапорт, пусть начальство решает, что с тобой делать.

Следователь положил трубку на рычаги аппарата.

— Вот так! — вслух произнес он.

Резким движением снял очки и положил их на стол.

— Кстати. Гришка, — следователь посмотрел на опера, жующего зубочистку, — помнится, во время осмотра там, на очистных, где, предположительно, был сброшен в воду труп, вы обнаружили след от автомобиля «Волга», так?

— Да, — вытащив зубочистку изо рта, произнес Гришка. — Вы тогда еще сказали, что странно это, на очистных — и «Волга».

— А ты не проверял, числилась ли в угоне на тот момент «Волга»?

— Проверял, Семен Евгеньевич, числилась одна «Волга», ГАЗ-24.

— А какого цвета, не помнишь?

— Помню.