class="v">А жил бы средь монахов-братьев

Беспечно, как в земном раю,

И не окончил бы позорно

Жизнь злополучную свою!

Мы слышали: My Лянь отважный

Все был готов перенести

И даже жизнью поплатился,

Чтоб мать от гибели спасти.

Но где же видано, скажите,

Чтоб из-за женщины во прах

Повергнут был судьбой жестокой

Благочестивейший монах!

Нашлись также зубоскалы и в дальних переулках, которые, услышав эту песню и не желая отставать, сложили на напев линьцзянсяньских стихов:

Тот, кто заповедь нарушит,

Кто нарушит свой обет,

Тот расплаты не избегнет

И умрет во цвете лет.

Справедлив и беспощаден

Высшей мудрости закон:

Совершивших преступленье

Поделом накажет он.

И, однако, очень странно:

Чей же это был кинжал?

Удивительное дело:

Нагишом монах лежал!

И крючок его, которым

Он блаженство подцепил,

В этом страшном поединке

Тоже голову сложил.

С перерезанною глоткой

Рядом с ним лежал даос.

Кто загадку разгадает:

Что с обоими стряслось?

Может быть, решили вместе

Душу дьяволу отдать

Или в чем-нибудь друг другу

Не хотели уступать?

Эти две песенки распевались по всему городу. А когда их услышала дочь старого Паня, она была ошеломлена; не осмеливаясь произнести ни слова, она втихомолку оплакивала свое горе.

В управлении округом кто-то сказал Ян Сюну, что убиты монах и даос. Тогда он сразу догадался, в чем тут дело, и подумал: «Это, конечно, сделал Ши Сю. Напрасно я обидел его. Сегодня у меня будет свободное время, надо разыскать его и узнать всю правду».

И вот, когда Ян Сюн проходил мимо моста, он вдруг услышал, как его кто-то окликнул:

– Дорогой брат! Куда вы идете?

Оглянувшись, Ян Сюн увидел Ши Сю.

– Брат мой, – сказал он, – а я никак не мог тебя найти!

– Зайдемте ко мне, почтенный брат, и потолкуем.

Ши Сю привел Ян Сюна в свою комнату на постоялом дворе и спросил:

– Ну что, уважаемый брат, обманывал я вас?

– Брат мой, не сердись на меня, – отвечал Ян Сюн. – Я допустил глупость и в пьяном виде проболтался жене, а она перехитрила меня и наговорила на тебя всякий вздор, дорогой брат! Вот сегодня я и решил непременно разыскать тебя: казни или милуй меня.

– Уважаемый брат мой! – сказал на это Ши Сю. – Человек я маленький и невежественный, но честный, и поступить нечестно меня никто не заставит. Опасаясь, что вы попадетесь на удочку еще раз, я решил пойти к вам, уважаемый брат, и представить доказательства. – И с этими словами он вынул одежду монаха и даоса. – Вот все, что я содрал с них, – сказал он.

При виде этого в груди Ян Сюна вспыхнуло пламя ненависти, и он воскликнул:

– Дорогой брат, не сердись на меня! Я сегодня же ночью разрежу на куски эту гадину и хоть немного отведу душу.

– Ну вот, опять вы за свое! – смеясь, сказал Ши Сю. – Состоите на правительственной службе, а законов не знаете. Вы не застали ее на месте преступления, и ваш поступок будет противозаконным. А если я говорю неправду? Зря загубите человеческую жизнь!

– Но разве я могу это так оставить? – возразил Ян Сюн.

– А вы последуйте моему совету, почтенный брат, – сказал Ши Сю. – Я научу вас поступить так, как делают порядочные люди. – Дорогой друг! Как же ты этому меня научишь? – спросил Ян Сюн.

– Слушайте. За восточными воротами есть гора Цуйбин-шань, – сказал Ши Сю. – Это тихое и уединенное место. Завтра вы скажете дома: «Давно я не возжигал благовоний и не приносил жертв. Сегодня мы с женой это сделаем». И отправляйтесь на гору вместе с женой и служанкой Ин-эр. Я буду вас там поджидать. Встретившись лицом к лицу, мы их выведем на чистую воду. Потом, уважаемый брат, вы напишете бумагу о разводе и бросите эту женщину. Разве это не лучший выход?

– Дорогой брат! Зачем ты так говоришь? – возразил Ян Сюн. – Я же знаю, что ты совершенно чист и ни в чем не виновен. Все это один наговор.

– Да не в этом даже дело! – сказал Ши Сю. – Я хочу, чтобы вы, уважаемый брат, знали все, как это произошло.

– Ну, раз таково твое желание, брат мой, то мы так и сделаем, – согласился Ян Сюн. – Завтра же я приду на гору с этой потаскушкой. Смотри, приходи, не опоздай!

– Ну, уж если я не приду, значит, все, что я говорил, ложь, – сказал Ши Сю.

Ян Сюн распростился с Ши Сю и, выйдя с постоялого двора, отправился на службу. Вечером он вернулся домой и вел себя как обычно. А на следующий день, как только рассвело, он сказал жене:

– Мне приснилось, будто боги порицали меня за то, что я давно уже не выполняю своих обетов. А ведь правда, я обещал устроить жертвоприношение в кумирне за восточными воротами и до сих пор не сдержал слова. Сегодня я свободен и хочу выполнить обет: мы отправимся туда вместе с тобой.

– А ты ступай один. Для чего мне туда тащиться? – возразила жена.

– Нет, этот обет был дан во время нашего обручения, и нам нужно вместе выполнить его, – отвечал Ян Сюн.

– В таком случае, – сказала жена, – мы сейчас позавтракаем постной пищей, согреем воды, помоемся и пойдем.

– Я еще должен купить свечей, бумажных денег для жертвоприношений и нанять носилки. А ты пока помойся, сделай прическу и надень на себя украшения. Мы захватим с собой и твою служанку Ин-эр.

Выйдя из дому, Ян Сюн зашел на постоялый двор к Ши Сю и сказал ему:

– Мы выйдем из дому сразу после завтрака, так что ты, дорогой брат, не запаздывай.

– Уважаемый брат, – сказал Ши Сю, – если вы отправитесь на носилках, то оставьте носильщиков на половине горы. Дальше вы втроем пойдете пешком. Я буду ждать вас в уединенном месте. Не надо, чтобы при этом были свидетели.

Договорившись с Ши Сю, Ян Сюн купил свечей, жертвенных денег и возвратился домой. Все сели завтракать.

Жена, не подозревая о том, что ее ждет, старательно принарядилась. Ин-эр тоже приукрасила себя. Заказанные носилки давно уже ждали у ворот.

– Ну, дорогой тесть, оставайтесь хозяйничать, а мы с женой совершим жертвоприношение и вернемся домой, – сказал Ян Сюн, обращаясь к старому Паню.

– Ну что ж. Делайте все, как следует, да за