Часть рабочих осталась на поселковом берегу.

Снимая сапоги, Гурьян видел, как Морозов с Костей, заскочив в воду, закладывали под изогнутые мостки огромную вагу.

— Не изувечило тебя, Александровна? — беспокоился Бутов.

— Руку немного зашибло, а в общем — ничего.

Сильнее других затопляло первую и шестую шахты, на горизонте которых стояли три насоса. Их было вполне достаточно для откачки воды. Работал же, и то слабо, только один.

Бутов увлек Татьяну Александровну и Гурьяна в насосную камеру, где Антропов при свете тусклого электрофонаря осматривал машины и допрашивал механика:

— Почему первый и второй дали перебои? Вы обязаны это знать!

— Не могу понять, товарищ инженер.

— Не знаю… Насосы установлены по указанию инженера Гирлана.

Татьяна Александровна поддержала Антропова.

— Но вы-то безграмотные или не потрудились проверить? Смотрите, у вас не набит сальник! Разве не знаете, что элементарная обязанность механика устранять такие недостатки на ходу?

— Насосы все равно не могут выбрасывать воду наверх, — не сдавался механик. — Посмотрите, все они установлены на уровне штрека, и малейшая прибыль воды угрожает насосной камере затоплением. Я об этом говорил еще при постройке.

— Гады! Вот они где подсидели нас!

Густой бас Бутова испугал вздрагивающего от озноба Гурьяна.

Антропов с Вандаловской переглянулись и одновременно сбросили мокрые тужурки.

— Что вы хотите делать? — спросил директор.

— Попытаемся поднять насосную камеру хотя на полметра выше, — ответила Вандаловская.

— Но разве можно так скоро? — усомнился механик.

— Это нужно, иначе гибель всему водоотливному хозяйству.

Антропов взял фонарь и направился проверять насосы.

— Переоденьтесь! — крикнула Вандаловской Катя, шлепая по подступающей к камере воде и держа в руке сухую одежду.

По стволам шахт с дребезгом загремели тяжелые бадьи. Скрип блоков слился с голосами людей. Внизу, по темным штрекам, шахтеры бродили по колено в липкой слизи. Прибывала вода, прибывали люди.

На рассвете все жители рудника, старатели и колхозники из соседних деревень поочередно, передавая инструменты, долбили водоотливные канавы от забоев к разрезу бремсберга.

С юга, подгоняемая теплым ветром, стремительно шла весна. В этот день, день Первого мая, люди рудника бросили отчаянный вызов стихии. Очереди сменялись около насосов, очереди боевыми пластунскими командами бросались в схватку с верхней и подземной водой. И только с наступлением ночи, когда, к безотчетному удивлению механиков, была поднята камера и насосы начали правильно извергать наверх воду, над рудником взлетела многоголосая песня молодежи.

Впереди по поселку шагал шахтерский цех, за ним комсомол, за комсомолом — старатели и колхозники. В обуви людей жвыкала губительная весенняя вода, по спецовкам ползла грязь.

Граниты и сиениты в почве оказывали упорное сопротивление, пожирая коронки. Вандаловская применила победиты, но эти истирающие материалы пригодились только для второго станка, попавшего на полуразрушенную породу.

Первые две недели мая станки вырабатывали не больше одного погонного метра на буро-смену. Около свежих шурфов появились еще две доски. На одной из них белой краской означалось расписание времени для спуска и подъема буров, насадки и выемки труб, перестановки буровых вышек. На второй — записывались аварии, простои нефтяных двигателей и буровых команд. Здесь же записывались прогулы и достижения.

Остановки нефтяных двигателей поглощали время больше прочих аварий. Дирекцией был отдан приказ о сокращении электросилового баланса для освещения поселка. К концу третьей недели от электростанции до новых буровых скважин ровной фалангой выстроились столбы с электропроводами.

Скважины углубились на десять метров, когда Вандаловская распорядилась переменить коронки. Выяснилось, что скважины опять были искривлены.

— Надолго остановили работу? — спросил подъехавший на машине Гурьян.

— На неделю, а может быть, и больше.

— Почему?

— Нужно прочистить скважины и перевести станки на дробовую зарядку. Посмотрите, сколько шлама.

Вид у Татьяны Александровны был усталый. На лице появились чуть заметные морщинки. Она после купания в ложбине говорила в нос.

— Через кого идут наши заявки на коронки и дробь? — Гурьян пытливо заглянул в ее усталые глаза. — Через техбюро?

— Кажется, да…

— Надо послать туда своего представителя. — Он нахмурился. — Садитесь, вы упадете.

…В начале июня станки перевели на электроэнергию, победиты заменили дробью и алмазами. Первая неделя работы дала по три погонных метра на буро-смену, аварии уменьшились. Колонковые трубы, коронки и штанги были успешно переброшены с соседнего рудника, к станкам поставили третьи смены.

Вандаловская на ходу инструктировала буровых мастеров и мотористов, проводила на работе по шестнадцать часов. Скважины шли ровно, первый станок неожиданно попал на мягкую почву, и на двадцатом метре обнаружили золото. Но залегание золотоносной жилы не обещало широкого размаха.

Разведчики нехотя приготовлялись к работам. После ряда неудач трудно разминались плечи. Мастера и монтеры с сонными лицами бродили вокруг станков. Теплый ветер шуршал ветошью и молодой зеленью. В мутных, еще не вскрывшихся лужах переливались темной рябью мелкие волны, слышались запоздалые влюбленные крики диких селезней.

Сквозь голубой сумрак утра рабочие смотрели на дорогу, пересекавшую долину; по ней медленно поднимался человек, опираясь на посох. Ветер затейливо трепал лохмотья одежды прохожего и шатал его, как одинокий куст среди степи. По сгорбленной фигуре было видно, что это старик. Не доходя до рабочих, он остановился и присел. Кругом шумели сопки. Прохожий, опираясь рукой на воткнутый в землю посох, повертывал голову на взгорья. Видимо, он пытался припомнить местность. Вдали у налобий гор вздымались крышами постройки, а над ними распускал хвосты желтоватый дым.

«Там раньше заслоняли небо ветвистые вершины кедрачей, а о зубцы скал обламывали рога линяющие олени», — может быть, так, а может быть, по-иному думал путник, сжимая погасшие глаза.

Он долго поднимался, заслышав людскую речь. И морща бородатое лицо от знойного солнца, засеменил к разведчикам. На зазеленелом взлобке старик остановился и, открыв рот, поднял над глазами ладонь.

К первому станку, шурша шинами, подкатил автомобиль, из которого вышли директор и Вандаловская.

Рабочие собрались в кружок. Некоторые взялись за инструменты.

— Ну, как, не веселит? — спросила Вандаловская у одного из руководителей буровой команды.