– Вздули мы вас, – удовлетворенно заявил один.

– Это все Шаев, – возразили ему. – Нашел когда играть мизер…

Кто-то, очевидно уже упомянутый Шаев, полез было возражать, но его тут же перебили. Проигравшая сторона требовала реванша.

– А завтра же, ~ заявил кто-то. – Все равно установка дала дуба.

– Раньше чем через неделю не починят, – согласился его собеседник.

– Через неделю? – хмыкнул тот, кто упомянул о давшей дуба установке. – Ты хоть знаешь, что там полетело? Зря, что ли, эти козлы отсюда уже не вылазят!

Из какого учреждения прибыли упомянутые «козлы», было понятно без объяснений.

– Спохватились, – буркнул кто-то. – Поздно пить боржоми, когда печень отпала! Оба канала полетели, главной установке – хана… За десять лет не починят.

– Чего там, – возразил кто-то, судя по всему, проштрафившийся Шаев, – в прошлом году тоже кричали, что хана, а через месяц заработала. Ну подключат резервную систему…

~ Скантру хана! Болван! ~ тут же осадили оптимиста. – Резервная система, сам знаешь, – ее даже на главную установку не хватит, а каналы можешь уже списать, им век не заработать…

– – Тише, идиоты! – вмешался серьезный голос. – Доболтаетесь. Про подписку о неразглашении забыли?

– А иди ты, – отреагировал кто-то. – Подписка… Небось завтра же по Би-би-си все услышим…

Тут подкатил автобус, и разговорчивая компания отбыла, оставив Келюса одного.

Николай вынул очередную сигарету и задумался. Смысл услышанного был ясен: скантр действительно уничтожен. Работы в Институте прекратились, и надежда оставалась лишь на какую-то резервную систему. Это было не очень понятно, но Келюс тут же вспомнил о таинственном Крымском филиале.

Лунин решил побыть еще некоторое время на столь многообещающем наблюдательном пункте. Посидев минут двадцать и не увидев ничего нового, он собрался уходить, но вдруг почувствовал внезапное беспокойство. Вокруг было тихо, и Келюс решил, что шалят нервы, но тут в конце пустынной улицы появилась большая черная «Волга». Уже не раздумывая, Николай вскочил, спрятался за кирпичную коробку автобусной остановки и тут же выглянул наружу. «Волга» остановилась у ворот. Оттуда выскочил какой-то военный, ворота отъехали в сторону, и автомобиль последовал дальше. Ничего странного в этом не было, но Келюс успел заметить одного из пассажиров. Не обратить внимания на него было трудно. Тот, кто сидел на заднем сиденье, был в черном балахоне и небольшой, похожей на профессорскую, шапочке. Лица Келюс не успел заметить, но сомнений не было: этого человека, носившего странное двойное имя, он знал неплохо. И если Нарак-цэмпо зачем-то приехал в Институт, значит, там действительно происходит что-то серьезное.

Лунин поспешил сесть в первый же автобус, идущий в Столицу. Разведка дала неожиданно много.

На лестничной клетке Келюс поздоровался со старичком-соседом, когда-то грозным следователем НКВД, а ныне скромным пенсионером, чем-то внешне похожим на гриб поганку. Гриб поганка, странно поглядев на Николая, сообщил, что час назад к нему приходили двое людей в штатском. Слова «в штатском» были выделены особо. Гости позвонили в дверь, но, не застав Келюса, ушли восвояси.

Николай лишь пожал плечами. Подобные посещения его уже не удивляли. В том, что это были не случайные посетители, сомневаться не приходилось. На подобные вещи нюх у его соседа был образцовым.

Дома он лишь успел поставить чайник, как зазвонил телефон. Келюс немного подумал, но потом все же взял трубку. Звонила Лида.

– Мик приехал, – едва поздоровавшись, сказала она.

– Ух ты! – обрадовался Лунин. – Ты его видела?

– Он мне звонил, сказал, что заходил к тебе, но не застал. Говорит, что заедет к шести. Я ему хотела рассказать. Но он очень спешил…

Келюс обещал немедленно позвонить Лиде, как только будут какие-нибудь новости. Девушка сама хотела приехать, но родители, пораженные ее внезапным выздоровлением, не отпускали Лиду из квартиры ни на шаг.

Итак, двое молодых людей в штатском оказались вовсе не теми, кем их отрекомендовал гриб поганка. Келюс впервые за много дней обрадовался: наконец что-то прояснится в странной истории исчезновения Плотникова-младшего. Он был рад возможности повидать беспутного Мика. Парень, несмотря на все свои странности, был Лунину симпатичен.

Время шло медленно. Николай успел наскоро прибрать в квартире, два раза выпить кофе и выкурить полпачки дешевой «Астры». Наконец Лунин, заставив себя не думать о Мике, взял из шкафа мудреную книгу с жутким названием «Повстанцы May-May» и углубился в изучение извилистых путей национальной революции в далекой Кении. Лекарство помогло, и Николай не заметил, как стрелки часов приблизились к шести. Он поставил монографию на место, подумал о том, не заварить ли ему чай, и вдруг услышал шаги на лестничной клетке. В ту же минуту кто-то позвонил в дверь.

Келюс заглянул в глазок. Первое, что он заметил, было улыбающееся лицо Мика. Николай тоже улыбнулся и открыл дверь.

– Ну привет, – выдохнул он. – Заходи, бродяга!

– Здравствуйте, Келюс, – ответил Мик, проходя в переднюю. Его тон удивил. Мик был явно рад встрече, улыбался самым дружелюбным образом, но во всем его тоне сквозило скрытое удовольствие, словно он наконец-то может Говорить с Луниным на равных. Не будь Келюс так рад Мику, он мог бы даже назвать такой тон снисходительным. И внешне Плотников стал другим. Вместо модных тряпок на нем был аккуратный строгий костюм, волосы оказались коротко, по-офицерски подстриженными, да и весь вид стал каким-то иным, словно Плотников-младший повзрослел сразу на десять лет.

Вслед за Миком в дверях появилась веселая физиономия Виктора Ухтомского.

– Здравия желаю, Николай, – отчеканил он. – Мне заходить или в подъезде подождать?

Келюс втащил Ухтомского в квартиру, и молодые люди обменялись тычками в плечо. Ухтомский ничуть не изменился и был, похоже, искренне рад вновь увидеть Лунина.

– Мы днем заходили, – начал Мик тем же странным тоном, – вас не было…

Произнес он так, что Келюса чуть не потянуло на извинения. Николай тут же спохватился, строго заметив: – А я, бином, что-то не видел вашей визитной карточки… сэр.

Этого было достаточно, гость смутился и, на какое-то время потеряв свой гонор, стал прежним Миком. Лунин потащил гостей на кухню, усадил за столь много повидавший кухонный стол и поставил чайник.

– Ну ладно, – начал он, расставляя чашки. – Вижу, что живы. Надеюсь, никого не ранило?

– Меня, – усмехнулся Ухтомский. – Правда, самую малость… А, ерунда! Зажило как на собаке! Вы-то как, Николай?

Келюс помедлил. Ответить было не так-то просто.

– – . Вот что, – решил он, – о себе я потом… Давайте о вас. Надолго сюда?

Мик и Ухтомский переглянулись.

– – В общем-то надолго, – ответил наконец князь. – Это длинная история. Да, Николай, вам привет от Антона Васильевича.