– Мне не нужна ничья защита, – запротестовала Анна. – Эта женщина отняла у меня мужа, но ей было мало его любви, и она лишила его жизни. Я убила ее, и мне все равно, что теперь меня ожидает.

– Ваше дело, – вздохнул начальник Чарли Чана.

– Да ты что, с ума сошла?! – попытался воззвать к ней Тарневеро.

– Я тебя разочаровала, не так ли? Верно, ты считал меня послушной исполнительницей своей воли, но не подумал, что я могу поступить по-своему. Денни мертв, а эта дамочка осталась бы жить, хоть и за решеткой. Лучше признайся, что у тебя не хватило смелости расправиться с ней самому. А теперь оставь меня в покое.

– Ладно, – снова заговорил Чарли Чан. – Но прошу вас, Анна, ответить еще на несколько вопросов. Вы приехали в Голливуд по приглашению мистера Тарневеро?

– Давайте лучше я расскажу все по порядку. Тогда Денни снимался в фильмах, а я танцевала в лондонском варьете. Мои номера пользовались успехом, и я зарабатывала не меньше Денни, пока не получила травму. Тогда я написала обо всем мужу и спросила: можно мне приехать к нему в Голливуд? Ответа я не дождалась, а некоторое время спустя до меня дошли слухи, что он убит. – На глазах Анны показались слезы. – Артур, брат Денни, тогда тоже жил в Лондоне. Он заботился обо мне и часто одалживал деньги. И вот однажды он заявил мне, что намерен отправиться в Америку и найти того, кто убил Денни. Затем он мне написал, что устроился под именем Тарневеро и ему нужен помощник. Я тогда служила в театральной гардеробной – это была ужасная работа, она морально уничтожала меня. Вы не представляете себе, что это такое – одевать других актрис, вместо того чтобы самой царить на сцене, получать аплодисменты и признание публики! Я обрадовалась возможности уехать и начать новую жизнь. Поэтому я с готовностью откликнулась на предложение Артура. В Голливуде он пообещал устроить меня горничной к Шейле Фейн. Незадолго до моего приезда он воспользовался своим влиянием и убедил ее уволить прежнюю служанку. Зная о связи мисс Шейлы и Денни, он решил, что в ее доме мне рано или поздно удастся что-нибудь выведать про убийство. По его совету я немного изменила внешность, хотя, как выяснилось, это оказалось напрасной предосторожностью. Полтора года я проработала в доме Шейлы Фейн и пыталась узнать хоть что-то о гибели своего мужа…

– Что же было потом? – спросил Чан, когда Анна замолчала.

– Вчера я встретилась с Артуром на пляже и узнала, что Шейла Фейн и есть убийца! Он сказал мне, что собирается заставить ее повторить свое признание при свидетелях. Мы условились, что он сделает так, чтобы они оказались вдвоем в павильоне, а я спрячусь неподалеку. Согласно его плану, она должна будет снова рассказать о том, что́ совершила, а мне отводилась роль свидетеля. После этого Артур собирался послать за полицией.

– А вы все-таки решили поступить по-своему?

– Да, чем больше я размышляла над планом Артура, тем более нелепым и неосуществимым он мне казался. Ну подумайте сами: разве суд признал бы виновной знаменитую актрису, да еще такую красивую женщину? Разве к словам какой-то горничной стали бы прислушиваться? Поэтому я сделала с Шейлой Фейн то, что она – с моим мужем. Согласитесь, я всего лишь восстановила справедливость. За оставшееся время я успела все тщательно взвесить. Когда-то давно Денни играл в пьесе, где герой переводит стрелки часов. Я решила воспользоваться этим трюком. Без двадцати восемь я нарочно явилась на кухню и полчаса просидела там на глазах у Джессупа и повара. Потом я заглянула в гостиную и увидела, что Шейла ушла в павильон; она собиралась выйти оттуда к гостям, чтобы, как всегда, произвести фурор. Я незаметно прокралась к ней в спальню и взяла кинжал, который она купила на Таити. Мне требовался платок, чтобы завернуть свое оружие. Для этого я тайком проскользнула в комнату, где переодевался мистер Бредшоу, и вытащила носовой платок из кармана его пиджака. Затем я направилась прямо в павильон. Шейла так ничего и не заподозрила. Я сняла у нее с руки часы, перевела стрелки, разбила стекло, завернув часы в платок, и вернула их на место. Но мне было нужно, чтобы все подумали, будто жертва с кем-то боролась, поэтому я сорвала с ее платья цветы и растоптала их. Неплохая деталь, правда? И такая выразительная! Ну а после всего этого я пошла на берег, закопала оружие в песке, услышала голоса и поскорее убежала.

– А что происходило дальше с платком? Вы отдали его Тарневеро?

– Подождите, – вмешался в разговор прорицатель. – Скажи, Анна, когда мы с тобой виделись в последний раз?

– Вчера днем на пляже.

– А теперь я спрашиваю специально для господ полицейских: после той встречи мы поддерживали хоть какую-то связь?

– Нет, никакой, – покачала головой Анна.

– Была ли у меня возможность узнать, что это убийство совершила именно ты?

– Разумеется, не было, – произнесла женщина, чеканя каждое слово.

– Инспектор Чан, прошу обратить на эту фразу особое внимание.

– А что все-таки случилось дальше с носовым платком?

– Я оставила его на газоне, поскольку хотела, чтобы его нашли именно там…

– Это я его там обнаружил… – буркнул Тарневеро.

– …и засунули в карман Мартино, – продолжил Чан. – Но режиссер далеко не единственный, кого вы почтили своим вниманием.

– Что же, мисс Анна, – заговорил Джексон, подходя к женщине. – Сейчас вы подниметесь к себе и соберете вещи. Вы поедете с нами в полицейское управление. Там вы повторите все, что нам сейчас изложили. Спенсер, я попрошу вас сопроводить задержанную. Единственное, чего я пока не понимаю, – как поступить с нашим другом?

Слушая его, Тарневеро безмятежно улыбался.

– Мне жаль, что я своим поведением добавил вам забот. Но, согласитесь, мое положение не назовешь легким. Ведь я чувствовал себя некоторым образом ответственным за жену своего покойного брата. Наверное, я не должен был говорить ей, кто на самом деле убил Денни. Однако мне требовался свидетель, а она лучше других подходила на эту роль. Кто бы предположил, что она потеряет голову и решится на убийство? Она очень любила Денни, мог ли я оставить ее в беде? Вот поэтому, инспектор, я и затеял этот поединок с вами. Я побежден и признаю свое поражение.

С этими словами он протянул Чану руку, и тот ответил крепким дружеским пожатием.

На пороге показался Спенсер.

– Да, сейчас иду, – кивнул ему начальник управления. – Мистер Тарневеро, вы не проводите меня? Я собираюсь побеседовать о вас с прокурором.

– Польщен вашей любезностью.

Оставшись один, Чарли Чан глубоко вздохнул и уже собрался направиться к выходу. Но тут в дверях появился повар У Цичин. Инспектор был рад обменяться парой слов со своим соотечественником. Кто, как не он, лучше всех поймет глубинные переживания восточного человека?

– Вот скажи мне, ну почему я выбрал такой путь? Я, китаец, должен исправлять ошибки, которые совершают белые люди, ослепленные своими страстями, тщеславием и жестокостью. За что мне все это?