Но это, похоже, пустая надежда.

— Ты скажешь ей: нет, НЕЛЬЗЯ, ей не разрешается! Все это уже ни к чему. И еще скажи: я знаю, что машину она не продала.

Мне становится страшно, потому что такое же «НЕЛЬЗЯ» я слышала от него в январе 2004 года, когда убили Эндстра. То, что он хочет сказать, для меня совершенно очевидно. Но Вим развивает мысль и подчеркивает параллель с Эндстра. Он считает, что Соня уже говорила с полицией.

— Можешь мне поверить: люди, которые так поступают, стучат полицейским.

— Вряд ли, Вим, зачем ей это? Невозможно. Я не верю.

Он останавливает меня и наклоняется к моему уху:

— А мне без разницы. (шепчет) Я уже отдал приказ.

— Ладно.

— Лично меня вполне устраивает. Сделает так («пистолетный» жест) — и привет.

Я бросилась домой, чтобы понять, записался ли его голос, а еще лучше — шепот. Призвала на помощь Кора, как делала частенько. Он всегда присутствовал где-то за кулисами наших усилий посадить Вима за его убийство. И он всегда придавал нам сил продолжать начатое, посылая какой-нибудь сигнал. Считайте это суеверием, считайте нас ненормальными, но постоянно случалось нечто, заставляющее нас считать, что он рядом и всячески старается помочь.

Это могла быть роза, невесть откуда появившаяся на крыльце Сониного дома в момент жуткого стресса, или песня с намеком, порыв ветра в помещении, или мигающий свет в доме. Так мы убеждались, что Кор где-то рядом.

И сейчас он снова мне страшно нужен.

— Пусть все получится, ну пожалуйста, пусть все получится.

Да! Получилось. Было слышно даже, как Вим произнес имя Кора. Наконец-то произнес. То, что он упомянул его в этом разговоре, — редкая удача. Я была в восторге от результата. Этого, наконец, будет достаточно, чтобы осудить его за убийство Кора?

* * *

Я была в восторге от записи, но очень тревожилась по поводу ее содержания. Он уже отдал приказ по Соне: «Сделает так — и привет».

Сам его вид, взгляд, ледяной тон, шепот.

Надо срочно увидеться с сестрой.

Я стала искать место в доме, где можно было бы спрятать столь важную для меня запись, чтобы никто не смог ее найти. При том, что запись бесценна сама по себе, она еще служила доказательством, что я пытаюсь посадить Вима. С ней надо было проявлять максимум осторожности.

Я решил захватить запись к Соне, чтобы она сама все услышала. «Ты дома?» — написала я эсэмэской. «Да». «Еду».

* * *

— Сестренка, сейчас тебе действительно надо смотреть в оба. Он сказал, что уже отдал приказ по тебе. На случай, если ты заговоришь в полиции.

— Ты шутишь? За что?

— Он боится, что ты можешь стучать в полиции.

— Он что, знает? — спросила Соня с ужасом.

— Нет, не думаю. Но опасается, поэтому усиливает давление на тебя. Он увязывает стук в полицию и вымогательство денег за права на фильм. Или специально пудрит мне мозги, прекрасно зная, что мы уже все им рассказали.

— Да нет, тогда бы он вообще не стал говорить с тобой об этом, — сказала Соня. — И что теперь? Что мне делать? — спросила она, слегка паникуя.

— У него ни в коем случае не должно создаться впечатление, что ты разговариваешь с полицией. Ты же знаешь его — если он так считает, то сам и доказательства придумает.

— Что я должна делать?

— Старайся вести себя самым обычным образом, потому что, если ты вдруг поведешь себя как-то иначе, это послужит для него доказательством твоих разговоров с полицией.

— Ас, я больше так не могу, — тихо заплакала она.

— Я знаю, но однажды все изменится к лучшему. И у меня для тебя есть хорошие новости. — Я изо всех сил старалась, чтобы мой голос звучал оптимистично.

— Какие?

— У меня все это записано. Так что, если с тобой что-то случится, они смогут услышать, кто отдал приказ. — Такая вот грустная шутка, чтобы немного разрядить ситуацию.

— Ну хоть что-то, — безучастно сказала Соня.

Мы с Соней прибыли на место встречи. Оттуда Вим повез нас в сторону темной части парка.

Соня была напугана. Незадолго до этого он спрашивал у мамы номер Сониного домашнего телефона. Боясь за Соню, мама отказалась его давать. Вим разорался на старушку, обозвал ее гребаной сукой, но она стояла насмерть.

До этого он заезжал к Сандре. Она спала, а когда проснулась, увидела на краю своей постели пристально смотрящего на нее человека в мотоциклетном шлеме. Припугнув ее, Вим потребовал номер Сониного домашнего телефона. Сандра немедленно связалась с нами.

После мамы он заехал ко мне. Я тоже не знала Сонин домашний номер, я вообще не обращаю внимания на домашние телефоны. Из соображений безопасности Соня дома не ночевала. Мы все были начеку.

Вим попросил меня позвонить ей и сказать, что он хочет уладить конфликт по поводу прав на фильм.

Мы с Соней встретились с ним на оговоренном месте в Ларене, и он жестом показал ехать за ним. Он остановился в жилом квартале на краю торфяника.

С: Куда он нас тащит? Не в этот же жуткий лес, правда?

Вим показал нам, где запарковаться. Мы остановились, вышли и направились к нему. Он, как обычно, справлял малую нужду у обочины. Далее последовала беседа о человеке, арестованном с 80 тысячами евро наличными: может ли это каким-то образом затронуть его самого? Соня шла позади — ей не положено слышать, о чем говорим мы с Вимом.

В: Хорошо здесь, да?

Место мне совсем не по душе, кажется пугающим и небезопасным, но я стараюсь изображать непринужденность.

А: Отличное место, удачный выбор! Здесь хорошо.

Как будто забыв, что все это время Соня шла за нами, как на привязи, и что он сам потребовал ее присутствия, Вим повернулся к ней:

В: А ты откуда здесь взялась?

А: Ха-ха-ха. Вдруг, откуда ни возьмись.

В: Возможно ли это? Внезапно мы встретились вновь.

С: Ага, это снова я, твой головняк.

В: Слышь, а какой у тебя номер дома?

С: Ну 226, а то ты не знаешь.

В: Да я забываю все время. 226.

С: Снова объявишься на моем пороге?

В: Да нет… Я приду тебя забрать.

Это как бы шутка.

С: Хочешь прийти за мной, ага.

А: Ха-ха-ха.

Я пыталась сохранять непринужденность, сама в это не веря. Что здесь произойдет?

С: Ну чего, на этом все?

В: Мне бы надо это знать.

С: Да, хватит мне уже на эту тему размышлять. Ну ладно, так что у нас здесь?