Раздался звонок в дверь. Конечно, это снова был он.

Я ощутила, как меня покидают силы. Я устала. Я хочу выйти из игры, но я так глубоко увязла во всем этом вместе с ним, что это нереально. Это не кончится никогда.

Мы идем по улице Маасстраат, и в ходе своего монолога Вим со смехом вспоминает, как в очередной раз пугал Соню.

— Вот сейчас она напугана так напугана.

Я шла рядом и смотрела на эту его ухмылку. И думала: тот, кто настолько радуется причиненной другим боли, не должен жить.

Сколько можно! Я его убью.

* * *

Соня была в фитнесе. А я приехала туда на прием к мануальному терапевту. Сестра пила кофе, и я подсела к ней.

— Сегодня я ему снесу ему башку. Оружие мне передадут попозже, — сказала я.

— Не говори так. Ты не сделаешь этого. Ты не можешь поступить так с Мил и с малышами. Они же тебя потеряют.

Но даже это не остудило меня. Всем своим существом я стремилась покончить с этим раз и навсегда. Я больше не хотела ни на кого полагаться, я больше не искала других способов остановить его.

— Сделаю это сама. Давно уже пора было.

Убить или пасть жертвой убийства — это давно уже стало важнейшей составляющей наших жизней. Кор был мишенью Вима, Вим был мишенью Миремета, Эндстра, Томаса ван дер Бийла и многих других. Мы с этим жили, и благодаря этому я знала, что нужно делать, чтобы избежать убийства, и что для того, чтобы его осуществить, нужно приблизиться к цели на расстояние, позволяющее произвести смертельный выстрел.

Знать, где человек будет находиться, — важно, а знать когда — абсолютно необходимо. Часами ждать на углу, когда кто-то подойдет к своему дому, нельзя — это слишком подозрительно. А выглядеть подозрительно — означает привлечь внимание полиции или бдительных граждан. Все нужно делать быстро. Узнаёшь, где и когда будет цель, появляешься, делаешь дело и исчезаешь.

Мимоходом, как говорит Вим.

Чтобы приблизиться к цели, надо знать время и место. Знать, где и когда будет цель. Это непросто, и именно поэтому такое количество заказных убийств сопровождается предательством близких знакомых жертвы. Находятся те, кто может рассказать, где живет объект, где и когда он бывает.

В моем случае где и когда — проблемой не было, мы встречались с Вимом, когда ему было нужно. Мне достаточно было лишь прийти на встречу, приблизиться и застать его врасплох. Для такого неопытного стрелка последнее было самым важным.

Я умею обращаться с оружием, но не умею стрелять на поражение с пяти метров. Мне нужно встать максимально близко к нему, незаметно достать пистолет и в упор выстрелить в живот.

Чтобы лишить Вима шансов на сопротивление, необходимо использовать фактор неожиданности. Выстрел в живот необязательно повлечет смертельный исход, но станет для него настолько неожиданным, что я получу возможность сделать контрольный выстрел. Вот так я все продумала и даже немного потренировалась.

— Тебе нельзя это делать, — сказала Соня.

— Даже и знать не хочу почему, — ответила я.

У меня и вправду не было никаких оснований не делать этого, как будто я разом лишилась всех моральных устоев. В точности как он.

Размышляя об этом, я не испытывала отторжения или страха. Я считала это само собой разумеющимся: Вим был злокачественным образованием, которое следует удалить. У него не было никаких моральных устоев. Единственное, что останавливало меня все это время, были слова моей дочери: «Я не хочу, чтобы моя мама была убийцей». Вот у нее явно были моральные устои.

Я искренне стремилась понять ее, но у меня не получалось — ни разумом, ни чувствами. А Соня прекрасно понимала Мильюшку. Хотя в ее положении это выглядело бы вполне логичным, ведь речь шла о ее супруге и детях, Соня не хотела и не смогла бы совершить подобное.

Мы говорили об этом и раньше. Я считала, что она должна стоять за своих детей, невзирая на средства. Но она не могла так.

— Я это сделаю. Дома стоит сумка с одеждой, принесешь мне ее, когда я окажусь в полиции.

Я не буду даже пытаться избежать наказания, я — не он. Я признаю вину и сдамся добровольно. Я понимала, что попаду в тюрьму, но это было намного лучше, чем продолжать сосуществовать с ним.

Я поднялась по лестнице в кабинет мануальщика. Вот уж это меня никак не интересовало в данный момент, но отменять прием нельзя. К этому врачу мне помогла попасть Соня. Его расписание было всегда полностью забито, но Соня объяснила, насколько сильно я нуждаюсь в процедурах, и умудрилась втиснуть меня в график.

После процедур я пойду за пистолетом. Это маленький револьвер, как раз то, что нужно. Надо будет ехать так, чтобы не проезжать мимо постов дорожной полиции. Мало ли, вдруг остановят и найдут пистолет еще до того, как я им воспользуюсь.

Я постучала в дверь кабинета.

— Привет, — сказал загорелый, спортивного вида мужчина. Вы — Астрид?

— Да.

— Меня зовут Винсент. Сядьте, пожалуйста, на процедурный стол.

Я села, и он спросил, что меня беспокоит.

— Колени.

— Колени — наше второе сердце, — улыбнулся он. Ощупав их, он сказал: — Понятно, почему они болят. Они очень напряжены.

Он начал процедуру, и я едва выносила боль.

— Астрид, вы находитесь на перекрестке судеб. Ваши колени пытаются помешать вам стать на определенный путь, и это напряжение создает боль. Может, вам следует идти совершенно иным путем?

Я испугалась. О чем он, он же не может знать, что я собираюсь сделать?!

— Что вы имеете в виду? — с подозрением в голосе спросила я.

— Может, стоит отпустить все, что происходит сейчас в вашей жизни, и посмотреть на это по-другому. Мы представляем собой сгустки энергии. И иногда нашу энергетику искажает воздействие окружающих. Оставайтесь в своем энергетическом поле, не позволяйте его искажать, делать то, что не соответствует вашей энергетике.

Меня зацепило. С чего он начал про все это? Он что, пытается окольными путями донести до меня, что знает про мой замысел и мне следует отказаться от этого? Я задергалась.

— Просто я немного устала. У меня столько дел.

— Вы устаете, потому что окружающие забирают вашу энергию. Вы не обязаны решать проблемы всех и каждого.

Ага, вот это в точку! Я, наверное, ненормальная. Зачем я трачу столько сил на помощь другим? Помогаю Соне, Питеру — а почему? Давайте каждый будет решать свои проблемы самостоятельно. В последний момент Винсент всколыхнул во мне целый рой мыслей, которые помешали мне исполнить задуманное. Я спустилась к Соне.

— Я передумала. Не пойду в тюрьму только из-за того, что ужасно хочу все за всех решить. Ты ничего не делаешь, Департамент юстиции ничего не делает. Это не мои проблемы. Твой муж, твои дети. Ты и решай. Если бы он угрожал моему ребенку, я бы сделала это не задумываясь, ну а если ты так не можешь, значит, таков твой удел.