хозяин пропустил их в следующее помещение – грязную каморку с низким потолком, где вдоль стен стояли скамейки, а столами служили огромные куски дерева, похожие на колоды для рубки мяса. Хозяин заведения, мужчина по имени Томас, прошел следом и сел на скамью напротив мистера Бриджеса. За его спиной находилось окно, через которое в светлое время суток открывался вид на угрюмые дома напротив. Сейчас за окном было темно, однако на стекле кто-то белой краской написал явно неуместную фразу «Счастливая страна».

Для троих респектабельных ливерпульцев это была непривычная обстановка, но они с облегчением обнаружили, что хозяин заведения оказался приветливым и разговорчивым человеком и не проявил ни малейшего намека на подозрительность по отношению к своим неожиданным посетителям. Мистеру Бриджесу хотелось поговорить только об одном, и он искал возможность направить разговор в нужное русло. Однако в этом не было необходимости – вскоре Томас без лишних слов разразился страстным монологом на заданную тему: о жизни и злоключениях Джеймса Споллина.

У Томаса были твердые взгляды на гонения, которым подвергался Споллин, и он сделал все возможное, чтобы убедить своих гостей, что с человеком, которого порицала большая часть Ирландии, обошлись крайне несправедливо:

– Все здравомыслящие люди должны рассматривать дело мистера Споллина так же, как и я: исходя из того, что он был юридически оправдан по предъявленному ему обвинению. Поэтому, согласно законам этой страны, он невиновен.

Заявив о своих моральных принципах и затронув тему денег, хозяин несколько испортил свой образ:

– Все, что я говорил и делал для мистера Споллина, было сделано из чистого милосердия. Но дело в том, господа, что мистер Споллин – очень бедный человек, и он очень хочет уехать из этой страны, хотя у него нет для этого средств. Я уверен, что вы не ожидаете, что мистер Споллин позволит увидеть себя без некоторых… соображений, скажем так. Если кто-либо из вас, джентльмены, пожелает сам увидеться с мистером Споллином, вы можете сделать это, презентовав ему небольшую сумму – шесть пенсов или шиллинг, или любую сумму, которую вы сочтете нужным пожертвовать на столь благотворительное дело.

Мистер Бриджес не колебался. В конце концов, это и было причиной их визита. Он дал сигнал своим спутникам, и все они полезли в карманы за монетами. Хозяин, похоже, остался доволен проявлением доброй воли и удалился. Через несколько минут он вернулся в зал, а за ним вошел человек, которого мистер Бриджес сразу же узнал, хотя видел его лицо лишь в интерпретации художника на газетной иллюстрации. Ошибиться было невозможно. Перед ним был Джеймс Споллин.

Ирландец выглядел устрашающе: мощное телосложение, настоящий боксер. На нем было коричневое двубортное пальто, под ним – черная жилетка и черные брюки. Поверх воротника белой рубашки он носил элегантный шейный платок черного цвета. Войдя в комнату, он снял матерчатую кепку, обнажив плоскую лысину, обрамленную светло-рыжими волосами. Усы у него были такого же русого оттенка, однако неопрятная борода, закрывавшая большую часть лица, была темнее.

Хозяин заведения представил Споллина своим гостям. Гости не могли не обратить внимания на гладкий и вогнутый участок кожи на месте, где должен был находиться правый глаз. Он болезненно контрастировал с оставшимся левым глазом: большим, ярким и голубым.

Когда Споллин заговорил, его манера поведения совершенно не соответствовала нервирующему внешнему облику. Он был полон самообладания, вежлив и учтив и с удовольствием заметил, что многие джентльмены сочувствуют его затруднениям. Когда ему вручили деньги, он с благодарностью принял их и сел за стол, чтобы присоединиться к беседе. Он с удовольствием рассказывал о своем судебном процессе и событиях, предшествовавших ему. Споллин с восторгом отозвался о своих адвокатах, похвалил их за великодушие, проявленное во время его практически безвозмездной защиты, а затем яростно раскритиковал прокуроров, которые, по его словам, настроили его детей против него, отравив их сознание до такой степени, что они готовы были отправить собственного отца на виселицу. Единственным, кто сохранил верность, по его словам, был его старший сын Джеймс.

Все это было очень интересно, но мистер Бриджес рассчитывал на нечто большее, чем беседа у камина с подозреваемым в убийстве. По его просьбе один из его друзей отвел Томаса в сторону и объяснил, что мистер Бриджес хочет побеседовать со Споллином наедине. Хозяин дома пригласил Бриджеса следовать за ним. Его провели в небольшую пустую комнату, и вскоре к ним присоединился печально известный ирландец. Поскольку это была деловая встреча, хозяин счел нужным официально представить гостя:

– Джеймс, это мистер Бриджес. Он френолог.

Споллин пожал протянутую руку, но ничего не сказал. Мистер Бриджес включил свое обаяние:

– Мистер Споллин, я очень благодарен вам за то, что вы согласились встретиться со мной. Мы с друзьями пришли специально, чтобы увидеть вас. Но у меня к вам просьба. С тех пор как вас обвинили в убийстве мистера Литтла, вы стали довольно известным персонажем. Я бы очень хотел получить ваше разрешение на осмотр вашей головы, чтобы определить, обладаете ли вы мозгом, способным совершить такой поступок.

Споллин был обескуражен столь необычной просьбой и долго думал, прежде чем дать ответ:

– Нет, сэр. Я вынужден вам отказать. Но я не возражаю против того, чтобы вы осмотрели мою голову в день моего отъезда в Америку или Австралию.

Это был не тот ответ, на который рассчитывал мистер Бриджес. Но он чувствовал, что, возможно, ему еще удастся склонить Споллина на свою сторону.

Изучение голов людей – странный способ зарабатывать на жизнь, но Фредерик Бриджес был страстно предан своему призванию.

По любым меркам этот сорокасемилетний человек был эксцентриком. По его собственным словам, он был одним из семнадцати детей, родившихся в семье манчестерского архитектора и изобретателя, разработавшего несколько станков, которые впоследствии использовались на хлопчатобумажных фабриках Ланкашира. Между тем деловая хватка его отца явно уступала его изобретательности, и большую часть детства Фредерика его семья жила в бедности. Фредерик не получил практически никакого образования, а потому еще в детстве начал работать подмастерьем печатника. О начале его жизни известно мало, однако в 1830-х годах, когда он был еще подростком, он увлекся дисциплиной, которая стала делом всей его жизни – френологией.

Сам Фредерик Бриджес называл френологию наукой «о способностях ума и органах, с помощью которых они проявляются». Она появилась в 1790-х годах благодаря работам Франца Джозефа Галла, немецкого врача, который считал, что обнаружил связь между талантами человека и формой его черепа. Галл полагал, что функции ума можно разделить на двадцать семь различных способностей, каждая из которых связана с собственным «органом» или участком мозговой ткани. Были органы, отвечающие за музыкальные способности, хитрость и даже религиозные чувства. Относительный размер каждого органа указывал