– Ты ужинать не будешь? – аккуратно начала я, хоть и понимала, что для ужина уже поздно.

Брюнет лёг на кровать, накрываясь мягким одеялом, и покосился на меня, выдавив едва заметную улыбку:

– Не хочу. Спать буду.

Я с осторожностью шагнула к парню, но на кровать сесть не решилась:

– Ещё рано. Ты хорошо себя чувствуешь?

Парень отмахнулся и перевернулся набок, ко мне спиной.

– Всё нормально. Устал. Иди поешь без меня.

Наблюдая, как напрягаются его мышцы на спине, я согласно протянула:

– Хорошо.

Я открыла дверь и, ещё раз бросив взгляд на Тимофея, спустилась вниз. Я же не дура, я всё понимала – мужские принципы. Он не хотел казаться слабым или уязвимым. Скрыться в этом доме ото всех и не вызвать подозрение – крайне сложно. Поэтому я подыграла ему, самовольно испарившись из комнаты.

На первом этаже везде был погашен свет, и лишь ночные светильники тускло зажигались, реагируя на моё перемещение. Думаю, хозяева уже отправились в спальню. Ужин у них обычно бывал значительно раньше, и к моему неприкрытому счастью, мы его пропустили. Я не была голодна, ссора Аиды и Тимофея напрочь отбила аппетит. В холодильнике я обнаружила холодную банку с газировкой и, приложив её к голове, уселась на пушистое кресло перед погашенным камином. Подтянув ноги под себя, я сделала глоток прохладного лимонада и, прикрыв глаза, откинулась на спинку. Просидев так совсем недолго, я подняла веки и неожиданно встретилась с испепеляющим взглядом Аиды. Отпрянув в замешательстве назад, я выронила банку из рук, расплескивая содержимое прямо на белый, даже в полумраке, ковёр. Я молниеносно сиганула за полотенцем и принялась яростно вытирать пятно. Женщина, сложив руки на груди, молчала, отойдя в сторону. Что ей от меня нужно?! Но ждать её едких советов я тоже не собиралась.

Наспех ликвидировав липкие последствия своего испуга, я прошла к лестнице, мимо напряжённой фигуры женщины.

– Думаешь, победила меня? – угрожающе процедил голос блондинки из темноты. – Думаешь, это финал? – она переместилась вбок.

Впрочем, ничего удивительного, что Аида знала о моём немом участии в их диалоге с Тимом. Такая, как она – хищница, без сомнений, умела читать людей и предугадывать их действия. И нет, я не боялась её – я её презирала и, может быть, немного жалела. Она плела свою судьбу, как плотоядная паучиха, и в конце концов останется одна со своею гордостью и надуманным величием.

Не понимая, какой силой движимая, я затормозила и настороженно обернулась через плечо.

– Мне не интересно, – бросила я. Если пораскинуть мозгами, то получается, что я действительно её победила – в её вымышленном мире, где шла наша война.

Я вновь сделала шаг к лестнице, и вдруг женская фигура выросла прямо передо мной. Вздрогнув от неожиданности, я приготовилась к нападению или, может, удару. Но к моему недоумению, она лишь чуть приблизилась и, сощурив глаза, прошипела:

– Это не конец.

Злобно сверкнув глазами и резко развернувшись, женщина поднялась наверх. Когда Аида скрылась из вида, я с облегчением выдохнула, чуть наклонившись вперёд, успокаивая сбившееся дыхание.

«Вот же психичка. Столько крови попила и моей, и Тима, и всё мало», – подумала я и поспешила вернуться обратно в спальню.

То ли сказалась долгая и эмоционально насыщенная прогулка на свежем воздухе, то ли очередной стресс, но я отключилась едва ли не сразу, как голова коснулась подушки. Наблюдая за ярким сном с кучей мороженого и разноцветных драже, я уплывала от реальности всё дальше. А в следующее мгновение зачем-то открыла глаза, пытаясь понять, что же нарушило мой безмятежный сон.

В абсолютной темноте, лежа на правом боку, я попробовала нащупать Тима, но оказалось, что в постели я одна. Я сосредоточенно всмотрелась сквозь мрак комнаты, и у окна обнаружила тёмный контур мужского тела. Проморгавшись, я убедилась, что мне это не кажется. Стараясь не издавать лишних звуков, я сползла с кровати и подошла к Тимофею. Он продолжал стоять лицом к окну, о чем-то отрешённо раздумывая, глядя на нагой лес, укутанный молочной пеленой тумана. Я аккуратно обняла крепкую фигуру сзади, мягко прижавшись щекой к литой спине. Тим помедлил, но ответил, подтянув моё запястье к себе. Спать хотелось неимоверно – глаза слипались, но ещё больше я хотела забрать хоть маленькую часть переживаний, которые так тяготили брюнета. Тимофей ласково провёл губами по моей ладони. Его тёплое дыхание контрастировало с прохладой в помещении. Я лишний раз мысленно поблагодарила парня за его подарок – пижаму с длинными рукавами и штанами.

– Всё хорошо? – хрипло после сна спросила я.

Парень развернулся всем телом, перехватывая руки и цепляя их себе на шею. Уткнувшись лицом в мои распущенные волосы, брюнет едва слышно вздохнул.

– Угу, – заверил парень. – Просто не спалось.

«Врун».

Я ласково погладила Тима по голове и немного отодвинулась назад, чтобы заглянуть в его лицо.

– Может, поговорим? – всматриваясь в чёрные тени вместо глаз, успокаивающе прошелестел мой голос в неподвижной тишине. – В прошлый раз плохо кончилось, когда ты держал всё в себе, – вкрадчиво напомнила я.

Тим протяжно вздохнул, беря в толк, что правда на моей стороне. И выпустив меня из объятий, не торопясь, вернулся в постель, тихонько сев на неё. Похоже, парень не горел желанием включать свет. Возможно, это имело смысл – в темноте гораздо легче обнажаться. Во всех смыслах этого слова. Я же, сохраняя расстояние, осталась стоять у окна, облокотившись на узкий подоконник.

Брюнет не сразу заговорил. А я не торопила.

– Я не ожидал, что с Аидой не смогу договориться, – еле слышно обронил парень, и я заметила, как он мельком взглянул на меня, встретив лицом лунное свечение из окна. – У неё своя правда. Это уже не нормально – патология какая-то. Её разум словно одержим идеей. Не слышит ничего.

Парень устало упёрся локтями в колени и запустил пальцы в короткие волосы. Слишком странный и дёрганый жест. Я не сразу решилась сделать шаг, но, кажется, Тим понял мои намерения и не остановил. Когда я наконец крадучись подошла ближе, брюнет, не поднимая лица, обнял меня за талию и уткнулся лицом в грудь. Я прижала его к себе так крепко, как только могла. Ощущая вибрации тягостной печали вперемешку с привкусом предательства, я была готова в этот момент быть для него кем угодно. Хотелось забрать всё плохое, чтобы ему стало легче. Душевные терзания любимого человека ощущались даже острее, чем когда-либо свои собственные.

«Он не шутил, когда сказал, что любит их как родителей, только без “наверное”», – горько вспомнила я слова парня.

Набравшись смелости, я нервно выдохнула и призналась:

– Я знаю, Тима. Всё знаю. Я слышала часть вашего разговора.

Парень ничего не произнёс, его уже давно не изумлял мой дар совать свой длинный нос куда не следует. Он лишь усадил женскую фигуру к себе на колени, и я обняла его, сплетая пальцы на шее. Казалось, он немного успокоился, дыхание стало ровнее. Всё же когда говоришь вслух о том, что мучает – всегда становится чуточку легче.