– Итак, вы меня прощаете?

– За что мне вас прощать, Филипп? Я не мужчина, я даже не знаю, испанка ли я. Эти ссоры и эта ненависть меня не интересуют, я женщина и люблю вас – вот и все…

– О, да благословит вас Бог за эти слова, Хуана! Они возвращают мне жизнь.

– Вы сомневались?

– Я не смел надеяться, – отвечал он кротко.

– Только женщины умеют любить, – прошептала она печально. – Ах, мы должны расстаться!

– О! Нет еще, нам незачем торопиться.

– К чему увеличивать нашу горесть, продолжая это жестокое прощание?

– Разве вы не хотите больше увидеться со мной?

– После того, что я вам сказала? Разве вы считаете меня достойной вас, ведь я всего лишь бедная девушка…

В глазах Филиппа сверкнули молнии.

– Пойдемте, – сказал он.

– Куда вы меня ведете?

– Пойдемте, Хуана, я хочу вам ответить у подножия алтаря.

Дрожа от надежды и боязни, она пошла за ним в боковую капеллу во имя Божией Матери Всех Скорбящих.

– Станьте на колени возле меня, Хуана, и запомните мои слова. Примите клятву, которую я произнесу перед ликом Божией Матери.

Девушка встала рядом с ним на колени.

– Я клянусь, – сказал тогда молодой человек твердо, – никогда никого не любить, кроме вас, клянусь приехать к вам, где бы вы ни находились, клянусь быть возле вас раньше, чем пройдет год. Пусть Святая Дева, которая видит меня и слышит, накажет меня, если я не сдержу клятвы, которая исходит из глубины моего сердца!

– Я клянусь, что буду вас ждать, Филипп, и буду вам верна, что бы ни случилось, – ответила девушка, сложив у груди ладони.

Они поднялись с колен.

– Вот, Хуана, – продолжал Филипп, сняв перстень с левой руки, – возьмите этот перстень, пусть он будет обручальным. Только вы, отослав мне его, можете возвратить мне свободу.

– Пусть будет, как вы сказали, Филипп. Я вас люблю и верю вам. Я принимаю ваш перстень и возьмите взамен мой, – прибавила она, подавая ему богатый бриллиантовый перстень, – я никогда с ним не расставалась. В детстве я носила его на шее на золотой цепочке. Может быть, это последняя вещь, оставшаяся мне на память о моей матери… Может быть, она его завещала мне, умирая. Сохраните этот перстень, теперь он принадлежит вам, потому что я ваша невеста, ваша супруга перед Богом.

В ту минуту, когда молодые люди обменялись перстнями, яркий луч солнца блеснул в окне капеллы.

– Принимаю это предзнаменование, – сказал, улыбаясь, молодой человек, – мы будем счастливы, Хуана. Святая Дева покровительствует нам и благоприятствует нашей любви.

– Да будет она благословенна! – набожно ответила молодая девушка.

– Когда вы уезжаете и куда направляетесь, Хуана?

– Срок нашего отъезда окончательно еще не установлен. Дон Фернандо д’Авила ждет с минуты на минуту, что его назначат губернатором в Панаму.

– Так далеко! – сказал Филипп, нахмурив брови.

– Ах! Вот видите… мы разлучаемся навсегда.

– Не говорите так, моя возлюбленная! Нет ничего невозможного, я поклялся быть рядом с вами и сдержу свою клятву.

– Да услышит вас Небо!

– Я вспомнил, кажется, дон Фернандо д’Авила – губернатор Черепашьего острова?

– Да.

– Это славный воин и достойный противник, мы уже сталкивались с ним.

– Сегодня или завтра я должна отправиться к нему, а с Черепашьего острова мы поедем на материк. Как видите, Филипп, нам не приходится и мечтать о скорой встрече…

– Это не так, любовь моя. Разве я не приехал сюда, к своим врагам? Почему же я не могу пробраться на Тортугу? Поверьте мне, одно не труднее другого.

– Но если вас узнают, вас убьют.

– Успокойтесь, любовь моя, опасность не так страшна, как вам кажется.

Девушка печально вздохнула и промолвила:

– Теперь пора расставаться…

– Уже расставаться, моя обожаемая Хуана?! – с мольбой воскликнул молодой человек.

– Так надо, Филипп. Продолжительное отсутствие может возбудить подозрения. Кроме того, не должны ли мы еще увидеться? Теперь я счастлива, я надеюсь!

– Повинуюсь вам, Хуана, и ухожу, как вы того желаете… Еще одно, последнее слово.

– Говорите.

– Что бы ни случилось, что бы ни рассказывали вам обо мне, вы никогда не должны верить, что я перестал вас любить.

– Я верю вам, Филипп, и буду верить только вам, клянусь.

– Я принимаю вашу клятву, Хуана, она написана в моем сердце, и теперь я ухожу, исполненный веры, моя возлюбленная. Я не прощаюсь с вами, я говорю: до свидания!

– До свидания, Филипп! – ответила она, протянув ему руку.

Молодой человек подержал с минуту эту крошечную ручку в своей руке, потом нежно осыпал ее поцелуями и, сделав над собой усилие, сказал прерывающимся голосом:

– До свидания, Хуана, до свидания!

Он резко повернулся и твердым шагом вышел из церкви. Хуана провожала молодого человека взглядом до тех пор, пока двери храма не закрылись за ним, а потом упала на колени перед алтарем Божией Матери Всех Скорбящих и прошептала голосом, дрожащим от волнения:

– До свидания, мой возлюбленный Филипп!

– Сеньорита, – сказала дуэнья, тихо приблизившись к своей госпоже после того, молодой человек ушел, – нас уже давно ждут дома, разве вы не боитесь, что наше отсутствие найдут слишком продолжительным?

– Но ведь мы в церкви, нья[25] Чиала!

– Это правда, сеньорита, и даже в прекрасной церкви. Однако все-таки лучше вернуться домой, ведь надо еще все приготовить к отъезду.

– Может быть, мне никогда больше не придется возвратиться сюда… – отвечала Хуана с кротким вздохом, – нья Чиала, дайте мне еще помолиться Святой Деве за того, кого я люблю.

Дуэнья, женщина осторожная, недовольно покачала головой, но согласилась.

Через несколько минут обе дамы, закутавшись в мантильи, наконец вышли из церкви. На паперти они встретились с человеком, старательно укрытым плащом. Он почтительно им поклонился. Девушка не могла удержаться от нервного трепета. Ускорив шаги, она наклонилась к дуэнье и прошептала дрожащим голосом:

– Как вы думаете, он нас узнал?

– Кто знает! – в тон ей ответила дуэнья.