– Вы, кажется, сказали, что голодны?

– Точно! Я ничего не ел со вчерашнего дня.

– Приходит же кому-то в голову так долго не есть! – насмешливо заметил работник. – Так, значит, вы страшно проголодались?

– Признаюсь, я очень голоден.

– Еще бы! К счастью, я человек предусмотрительный, меня врасплох не застанешь. Поищите у моей палатки.

Филипп огляделся и увидел, что рядом с палаткой, на листе, служившем тарелкой, лежит большой кусок вареной говядины и стоит горлянка с водкой.

– Я знал, что вы попросите у меня есть, вот и приготовил.

– Да тебе цены нет! – воскликнул Филипп, принимаясь за говядину. – Разве ты не составишь мне компанию?

Они сели друг против друга, взяли ножи, и обед начался.

– Теперь, – сказал молодой человек, – сделай мне удовольствие и объясни, каким образом я нашел тебя здесь?

– О! Все просто. Я вас искал.

– Как! Ты меня искал?

– Капитан Пьер Легран сказал мне утром: «Я должен непременно сегодня вечером видеть моего друга Филиппа в гостинице „Лосось“. Я не знаю, куда он запропастился. Отыщи его, Питриан, и без него не возвращайся». Я отправился на поиски… Вот и все.

– Ты отправился на поиски, это очень хорошо, но почему ты пошел в эту сторону, а не в другую?

Питриан расхохотался.

– Ничего не может быть проще, – сказал он, – я дал понюхать ваше платье Миро и сказал ему: «Ищи, Миро, ищи!» Умная собака вертелась туда-сюда несколько минут, а потом взяла ваш след. Теперь вам все ясно?

– Почти, – ответил молодой человек, бросая на работника подозрительный взгляд, – но разве Пьер хочет говорить со мной о чем-то серьезном?

– Кажется.

– Ты ничего не знаешь?

– Представления не имею, только он ждет вас в гостинице.

– Буду.

– А обо мне вы позаботились, господин Филипп?

– Да, я все устроил.

– В самом деле?

– Честное слово! Ты теперь мой, я купил тебя у Пьера за четыре собаки и бочонок пороха.

– Это недорого.

– Он черт знает как дорожил тобой.

– Не сомневаюсь! Ему трудно будет найти такого, как я.

– Теперь все устроено.

– Благодарю. Я ваш и телом, и душой на два года, потом я буду свободен.

– Решено.

– Да здравствует веселье! Я не променяю свое нынешнее положение даже на сто луидоров с изображением французского короля… Кстати, я принес ваше ружье, пороховницу и мешок с пулями.

– Зачем?

– Неизвестно, что может случиться, беда приходит очень быстро, и, по-моему, нет ничего глупее, чем дать себя убить ни за что ни про что.

– Ты прав, пожалуй.

Пока они болтали таким образом, Филипп взял ружье, зарядил его и положил возле себя. Авантюристы отдыхали долго. Жара была так сильна, что они предпочли переждать зной. Было около пяти часов вечера, когда они наконец подумали о том, чтобы отправиться в путь. Питриан сложил свою палатку из тонкого полотна и перекинул ее через плечо. Филипп уже хотел сесть на лошадь, когда собаки вдруг навострили уши и залаяли.

– Это еще что такое? – заметил Питриан. – Разве здесь в окрестностях есть испанцы, мои добрые собаки?

Собаки повернули головы сначала к работнику, а потом в сторону тропинки, которая вела в город.

– Посмотрим, что там такое, мои красавчики. – Питриан, бросился к дереву, ухватился за его ствол и влез наверх с быстротой и ловкостью обезьяны. Через пару минут он спустился.

– К нам едут гости, – сказал он.

– Хорошо, будем же вежливы и приготовим им достойную встречу, – смеясь ответил Филипп. – Много их?

– Человек двадцать, насколько я мог различить.

– Немного.

– Я тоже так думаю. Кроме того, они кажутся мне довольно мирными людьми. Это лансерос, сопровождающие повозку.

– Хорошо. Пусть себе едут.

Через несколько минут неподалеку послышались звон бубенчиков и хлопанье бича майораля[30]. Оба авантюриста решительно встали с ружьями в руках посреди тропинки.

– Стой! – закричал Филипп громовым голосом.

Но этот призыв запоздал – при неожиданном появлении авантюристов лошади и солдаты остановились как по уговору: отвага этих двоих испугала проезжих. Авантюристы обменялись насмешливыми взглядами и, небрежно взяв ружья под мышку, подошли к носилкам.

– Куда направляетесь, чертовы испанцы? – грубо спросил Филипп у человека, который казался начальником каравана: долговязого и желтолицего, дрожавшего всем телом.

– Мы путешествуем, благородный кабальеро, – отвечал тот заплетающимся языком и низко кланяясь.

– Скажите пожалуйста! – заметил, ухмыльнувшись, Питриан. – И вы что же, путешествуете таким образом без всякого позволения?

Долговязый не ответил и со страхом огляделся. Копья в руках сопровождавших его солдат дрожали, так велик был их испуг.

– Ну-ка, – насмешливо продолжал Питриан, – покажите нам, кто спрятался на этой повозке, чтобы мы могли судить, какое уважение следует ему оказывать.

– Извольте, сеньор, – сказал кроткий и нежный голос, услышав который Филипп вздрогнул.

Занавеси повозки раздвинулись, и прелестное личико доньи Хуаны показалось в проеме. Филипп взглядом приказал Питриану молчать и, сняв шляпу, сказал, почтительно поклонившись:

– Сеньорита, извините наше нескромное любопытство и продолжайте ваш путь. Клянусь, никто больше не побеспокоит вас.

– Я извиняю вас, кабальеро, – ответила она с нежной улыбкой. – Поезжайте, – обратилась она к майоралю.

– Позвольте пожелать вам благополучного пути, сеньорита, – печально добавил молодой человек.

– Надеюсь, что оно окончится благополучно, – выразительно произнесла девушка, – так же хорошо, как и началось.

Она прощально махнула рукой, и повозка двинулась. Филипп оставался стоять неподвижно, склонив голову, со шляпой в руке, до тех пор, пока процессия не исчезла за поворотом. Потом, выпрямившись, он глубоко вздохнул.

– Ты видел эту женщину, Питриан? – спросил он работника прерывающимся голосом. – Я люблю ее, это моя невеста, она унесла с собой мое сердце!

– Хорошо! – улыбнувшись, сказал Питриан. – Она должна возвратить его вам, если бы даже нам пришлось разрушить все испанские колонии, чтобы отыскать ее.