— Я думала, что схожу с ума, — прошептала Эльмарис, хлюпая носом. Прозрачные дорожки из слез текли по ее щекам. — Я видела его там, в том подземелье, но подумала, что мне мерещится. Как же так?

— Я не знаю, — покачала головой дочь Тьмы. — Но как только он придет в себя, лично оттаскаю за уши за то, что заставил нас пережить такое.

Император Дарканской империи с подозрением смотрел на единственного сына. Долго смотрел. Молчал. Думал. Никак понять не мог, что же с кронпринцем не так. Вот вроде, его сын, и внешне он почти не изменился, если не считать опаленной черной челки, да слишком упрямого выражения лица. Нет, Лерс и раньше частенько показывал характер, и хмурился и вот так губы поджимал, когда хотел настоять на своем. Так что никакого нового выражения на лице сына Таршаан не заметил, но в то же время…

В то же время что-то было не так.

Понять бы еще, что именно и чем это грозит, если не империи, то самому императору.

— И долго ты будешь рассматривать меня? — спокойно поинтересовался Лерсаан.

Император скупо улыбнулся, не торопясь отвечать. И вот тоже, раньше бы Лерс фыркнул, отпустил бы какую-нибудь шуточку или ерничать начал. А теперь… сидит напротив, смотрит… Так смотрит, точно бы мысли читает и видит отца насквозь.

— Ваше величество?

— Прости, — Таршаан тряхнул волосами, отгоняя тревожные мысли. Нет, наследника никак не могли подменить. Перед ним сидит его сын, и в этом нет сомнений. Другое дело, что сын… вырос? Когда только, вот в чем вопрос. — Задумался.

— Понимаю, — с легкой усмешкой улыбнулся кронпринц. — Думать сейчас необходимо. И выход искать. Вернее, вход.

— Какой вход?

— Я неправильно выразился, — тряхнул опаленной и оттого слишком короткой челкой Лерс, — надо думать, как разомкнуть грани.

— С ума сошел? — вскинулся император. — Столько сил пошло на то, чтобы их сомкнуть снова. Тебя едва не убили, лорд Шаэсс… — Таршаан скривился и мотнул головой, отвод взгляд.

Лорд Шаэсс исчез. Его утащила с собой странная старуха, появившаяся из-за грани. И что стало с одним из выдающихся лордов Дарканской империи никому теперь неизвестно.

— Именно поэтому, — холодно улыбнулся наследник, — Себастьяна Шаэсса надо вернуть, отец. Срочно. В противном случае, может случиться все, что угодно.

— Лерс, никто в здравом уме не пойдет на то, чтобы снова разомкнуть грани. Об этом даже думать нечего. И да, я понимаю, что ты испытывал к Шаэссу определенную привязанность, даже вот в орден его хотел вступить. И я отдаю себе отчет в том, что твой дядя далеко не спокойно отнесется к тому, что его лучший друг и наставник пропал в Хераше, но…

Вот и еще одна неприятность на голову несчастного императора. Младший брат. Единственный брат. Тот, на кого привык полагаться, кто всегда стоял за спиной и прикрывал, жизни не жалел ради блага императора и империи. Как он воспримет известие о том, что Шаэсса не стало. не сорвался бы, не натворил глупостей… Хотя…

Император поморщился. Тордаэн никогда не творит глупостей. Никогда не действует необдуманно, никогда не…

— Как он? — тихо спросил Лерс, напомнив отцу себя прежнего.

— Почти в порядке. Кайра никого не пускает в спальню. Рычит и кидается на каждого, кто осмеливается переступить порог. Разогнала всех лекарей и целителей и советуется с ведьмами. Я разговаривал с ней всего несколько часов назад, — император поджал губы, вспоминая о том, какими эпитетами его одарила жена младшего брата. И ведь ни словом не оскорбила, но Таршаан почувствовал себя так, словно бы его в грязи искупали. Она злится. Винит его, императора, в том, что произошло с ее мужем. Волнуется. Переживает за мужа. Ее понять можно. И Таршаан понимал.

— Ведьмы, — Лерс несколько раз утвердительно кивнул. — Если кому и по силам вернуть душу с того света, то только им. Привяжут так крепко, что и захочешь, не вырвешься.

— Они стали слишком свободно чувствовать себя в империи, — буркнул Таршаан.

— И это хорошо. Я хотел поговорить с тобой… — Лерс скривился, отвел взгляд, но сделал это недостаточно быстро и Таршаан успел заметить, как сверкнули зеленью глаза наследника.

— Что с тобой? — настороженно поинтересовался у сына. — Что с тобой произошло?

Лерс молчал. Прятал взгляд за пологом густых ресниц, кусал губы. Поднялся со своего места, прошелся по ковру под пристальным взглядом отца. Приблизился к камину и замер там, глядя на огонь.

Он помнил. Помнил все, что произошло с ним. Каждое мгновение отпечаталось в памяти. Знания. Сила. Понимание того, что мир, который он считал своим родным, находится на грани катастрофы, терзало его. Но не только это…

Все было хуже. Намного.

Лерс закрыл глаза и заговорил. И по мере того, как он рассказывал отцу свою историю, император великой державы, сильнейший из всех ныне живущих дарканских лордов, чувствовал, как по спине у него бежит холодная поземка, а страх проникает в тело и сковывает сердце ледяной дланью.

А Лерс говорил. Он побывал меж двух миров. Он видел все, что происходило тысячи и сотни лет назад. И это… изменило его. Сделало другим.

— Мартиниэль Алатроу не жертвовал собой, — глухим голосом говорил Лерс, — у него и в мыслях не было запирать грани. Это он сломал их в первый раз. Он пустил на территорию Светлого Леса херашцев. Чем он руководствовался, чего хотел добиться, я не знаю. Грани не сохранили эту информацию. Они лишь помнят о том, кто сломал их в первый раз. Мартиниэль Алатроу. Из Вечного Леса. Когда Владыки поняли, что сил Леса не хватает для того, чтобы справится с напастью, что херашцы обильно поливают землю кровью. Они пришли к единственно правильному выбору — закрыть грани, поставить на них заплатку, с помощью того, кто их и разорвал.

— И они принесли в жертву этого Мартиниэля?

— Да. Собрали всю силу, все свое умение и навечно приковали его к прорехе. Своей силой, своей жизнью он питал грани, не позволяя им разомкнуться вновь. Он был жив. Все эти сотни тысяч лет, Мартиниэль Алатроу был жив. Он страдал. Он ненавидел. Он находился на грани, но ничего не мог поделать. Он не мог вернуться и не мог умереть. Единственное, что было ему доступно — это воздействовать на эту эльфийку… Я не знаю ее имени, Мартиниэль его не помнил. Наверное… он просто сошел с ума еще больше, но это он надоумил ее провести ритуал. Он хотел вернуться.

— Откуда ты это знаешь? — срывающимся голосом спросил император, рассматривая профиль единственного своего сына и наследника в ярких отблесках пламени камина. — Как ты можешь все это знать?

На губах Лерса появилась горькая усмешка, а затем он резко развернулся. Взглянул на отца и император шумно втянув носом воздух, отшатнулся, едва не опрокинув свое кресло навзничь. Глаза Лерса светились зеленым. Они полыхали, точно ядовитое пламя ведьминского костра.