– Правда? Что ж, это очень хорошая новость, – без особого энтузиазма произнес Гуров, видя, что ему не удается вплотную подобраться к интересующему вопросу. – Ну, а персонал попроще? Дворники, озеленители, сторожа? Они – тоже коренные москвичи? Знаете, как бывает, не спится человеку, просыпается ни свет ни заря, все о делах думает. Захочется ему выйти, прогуляться, свежим воздухом подышать, а тут…

– Не волнуйтесь, – снисходительно улыбнулась девушка. – Когда бы ваш человек ни вышел, он может быть совершенно спокоен – никаких таджиков-людоедов он здесь не встретит. Оформлением и уходом за прилегающей территорией у нас занимается фирма, специализирующая на предоставлении подобных услуг. Каждую весну наше руководство согласовывает проект оформления, и, вплоть до глубокой осени, наши партнеры добросовестно выполняют заключенные договоренности. У них тоже вполне постоянный и опытный персонал, так что в использовании «разовых» услуг приезжих они даже не заинтересованы. Это плохо влияет на деловой имидж, вы совершенно правы.

– Вот-вот, об этом я и говорю, – подхватил Лев. – Мы тоже заботимся о деловом имидже, поэтому, сами понимаете…

– А что, попозже нельзя было это сделать? Пять минут подождать, пока я здесь закончу, это что, такая проблема? – вдруг донесся из коридора раздраженный женский голос, предъявляющий претензии невидимому собеседнику.

– Ну и чего ты разоралась? – умиротворяюще и беззлобно отвечал на этот выпад голос мужской. – Чем это я тебе так уж помешал? У тебя свое дело, у меня свое.

– А то, что под ногами путаться не надо, когда люди порядок наводят, – продолжала раздраженно говорить женщина. – Вот закончу здесь, тогда и ковыряйся в розетках своих.

Немой вопрос, отразившийся на лице Гурова, привел девушку в явное замешательство. Диалог «отзывчивого персонала» явно не соответствовал утверждениям, звучавшим на недавней «мини-презентации».

– Это Ирина, – смущенно улыбаясь, наконец проговорила она так, будто это имя сразу должно было объяснить, что происходит. – У нее непростая судьба, умер сын… Руководство относится с пониманием. Вы не волнуйтесь, она только прибирается здесь, приходит к десяти, когда большинство клиентов уже расходятся по своим делам. Утром убирает в коридорах, а в оставшееся время помогает в прачечной, так что с клиентами практически не сталкивается. Ваши гости даже не будут знать о ее существовании. С постояльцами общаются только горничные, а они у нас, можно сказать, просто образцовые. Все, как одна, красавицы, умницы, вежливые. А Ирина… Понимаете, когда человек перенес такой сильный удар судьбы, неправильно еще добавлять от себя. В общем-то, по работе к ней замечаний нет, старательная, трудолюбивая. Характер, конечно… сложный. Но у нас сотрудники доброжелательные, не зацикливаются на этом.

– Но при таком характере друзей у нее здесь, наверное, почти нет? – задал наводящий вопрос Гуров.

– Да, конечно. Кому хочется общаться с человеком, который все время не в духе? Да она и сама не особенно стремится к общению. Предпочитает, чтобы ее не трогали. Ее и не трогают. Работу свою делает, и ладно. Руководство относится с пониманием…

– Да, действительно, – согласился Лев. – Увольнять человека только из-за сложного характера, это, пожалуй, тоже неправильно. Тем более если здесь такая трагическая причина. Умер сын, вы говорите?

Он продолжал разговор, задавая все новые вопросы и затягивая время. Ему хотелось дождаться, когда эта самая загадочная Ирина появится в зоне видимости и можно будет как следует рассмотреть ее.

Еще не готовый делать какие-то логические выводы, интуитивно Гуров уже почувствовал, что здесь может получить какую-то зацепку, поэтому прикладывал все усилия, чтобы не отходить от заинтересовавшей его темы. Нелюдимость, сложный характер, приезд на работу к десяти часам – все это были те самые характеристики, которыми обладал и неизвестный пока преступник, и безошибочный инстинкт опытного сыщика подсказывал, что он сейчас очень близок к разгадке.

Миловидная девушка на ресепшен рассказывала что-то об умершем сыне, явно стараясь сгладить негативное впечатление потенциального клиента и вызвать у него сочувствие. Лев слушал вполуха, то и дело поглядывая в сторону коридора и с нетерпением ожидая, когда же собеседники окажутся в поле видимости.

– …и ездить ей приходится далеко, – смутно доносилось до его слуха. – Каждый день на электричке из Свиблово приезжает. Это ведь тоже… и нагрузка, и нервы. Не всякий выдержит. А ей и лет уже немало, и…

– Из Свиблово? – как громом пораженный переспросил Гуров. – То есть…

– Ну да, из Свиблово, – подтвердила девушка. – Тоже неблизко. Каждый день попробуй-ка, покатайся. В этом метро всегда столпотворение такое, смотреть страшно, это просто железные нервы нужно иметь. Поэтому мы уж не трогаем ее. Руководство относится с пониманием.

В этот момент разговор стал слышен четче, и столь заинтересовавшие Гурова персонажи наконец-то появились в холле.

– …прокол сделать нужно, чтобы проводок вывести, – продолжая какую-то фразу, говорил полный пожилой мужчина в синем рабочем комбинезоне. – Нужно, чтобы аккуратно получилось, прямо в размер. Некрасиво будет, если на полстены дыру размахивать. Вот и ломаю голову, что бы такое приспособить. Пробовал иголкой, слишком тонко получается, проводок не проходит. А если отверткой, наоборот, слишком широко.

– Шилом проколи, – спокойно ответила ему собеседница, у которой, по-видимому, уже прошел недавний приступ раздражения.

– О, точно! – обрадовался мужчина. – А я что-то даже и не подумал. И правда, ведь шилом можно. Послушай, Надюша, у тебя нет, случайно… – повернулся он к миловидной девушке на ресепшен, но, увидев, что у нее клиент, тут же осекся и смущенно проговорил: – Ой, извините! Я… извините…

Продолжая бормотать невнятные извинения, мужчина поспешил ретироваться и через минуту скрылся за неприметной дверью, ведущей, по-видимому, в технические помещения.

Однако его собеседница чувствовала себя намного свободнее. Ничуть не смущаясь присутствия постороннего в холле, она с грохотом выкатила из коридора огромный пылесос и покатила его к двери, за которой только что скрылся ее стеснительный коллега.

Тем временем Гуров переживал настоящую эмоциональную бурю. Слово «шило» подействовало на него еще сильнее, чем упоминание о Свиблово, и он впился глазами в выходившую из коридора женщину.

Она была небольшого роста, и на вид ей можно было дать лет пятьдесят. Не слишком упитанное, но жилистое и крепкое тело с узловатыми мускулами наводило на мысль о том, что в жизни ей приходилось заниматься больше физической работой, чем умственной. Чистая и аккуратная униформа технического работника составляла заметный контраст с неухоженными патлами, торчавшими из-под косынки, и сероватым, сплошь покрытым морщинами лицом.

Выражение этого лица тоже не радовало особой доброжелательностью. Не требовалось быть очень проницательным наблюдателем, чтобы догадаться, что судьба не баловала эту женщину счастливыми днями.