не могут. Услышав это, центурион Марк Флаволей первым заявил, что он победит в этом бою, и призвал на себя гнев Юпитера, Марса и других богов, если солжет. Вслед за ним такую же клятву дали и другие римляне. И хотя в ожесточенной битве военное счастье не раз клонилось то на одну, то на другую сторону, все же римляне одержали победу. В первых рядах сражающихся особым мужеством отличались воины из рода Фабиев. Пал пронзенный мечом Квинт Фабий. Погиб от рук врагов консул Манлий, но врагов отбил его соратник Марк Фабий. Все прославляли и павшего Квинта, и победившего Марка.

На следующий год консулом был избран Цезон Фабий. Он пришел на помощь своему коллеге, которого теснили этруски, и те перестали вступать с римлянами в открытые сражения. При виде римских воинов они уходили в город, а в отсутствие армии разоряли поля римлян. Вместе с тем Риму стали грозить и другие соседи, так что отправить большое войско против этрусков римляне не могли. И тогда за дело взялся род Фабиев.

Однажды римляне увидели, как все Фабии, построившись в воинский отряд, двинулись к сенату. Впереди в полном вооружении шел консул. Он вошел в курию, а остальные, как это было положено по традиции, стояли за дверью, ожидая исхода дела. Цезон сказал, что Фабии готовы одни сражаться с вейентами, не требуя от государства ни денег, ни дополнительных воинов, и они ручаются, что величие Рима не пострадает. Сенаторы с радостью приветствовали решение Фабиев. Когда Цезон вышел из курии и сообщил о согласии сената, его сородичи возликовали. Консул приказал им сегодня разойтись, а на следующий день в полном вооружении подойти к его дому. Рядовые римляне, узнав об этом событии, стали прославлять храбрый род.

На следующее утро вооруженные Фабии подошли к дому Цезона и построились для похода. Цезон вышел из дома в военном плаще, встал в середину строя и дал приказ выступать. Отряд двинулся по улицам Рима. Отовсюду стекались люди, среди которых было много родственников и зависимых от Фабиев людей. Последних насчитывалось около пяти тысяч. Они тоже готовы были выступить вслед за Фабиями. Но Фабии все же решили одни взять на себя бремя защиты родины от разбойничьих набегов этрусков. Сопровождавшие желали Фабиям счастья, благополучного возвращения и будущих почестей. Проходя мимо каждого храма, все творили молитву богам ради удачи фабиевского предприятия. Через Карментальские ворота Фабии вышли из Рима. Они подошли к реке Кремере, правому притоку Тибра и решили построить здесь укрепление, дабы воспрепятствовать действиям этрусков.

Закончился год, Цезон Фабий перестал быть консулом, но Фабии продолжали нести охрану римской границы. Со временем, осмелев, они начали и сами проникать на вейентскую территорию. Этим-то и решили воспользоваться этруски. На третий год противостояния они придумали такую хитрость. Когда Фабии выходили из своего укрепления, они выпускали им навстречу скот, соседние крестьяне при этом разбегались, и вооруженные отряды вейентов тоже отступали, заманивая римлян.

Однажды Фабии увидели пасущееся стадо и решили отнять его у врагов. Они вышли в открытое поле и принялись ловить разбегающихся коров. Фабии не заметили, что в засаде спрятался многочисленный этрусский отряд. Увлеченные ловлей скота, они нарушили военный строй и рассыпались на отдельные группы. И вот тогда-то этруски выскочили из засады. Они окружили Фабиев и начали забрасывать их копьями и стрелами. Увидев, что они со всех сторон окружены врагами, Фабии построились в кольцо, чтобы дать отпор нападающим. С течением времени число этрусков, которым приходили на помощь все новые отряды, увеличивалось, а число Фабиев уменьшалось. Тогда Фабии изменили тактику. Они перестали отбиваться со всех сторон, а построились так, чтобы можно было пробиться в одну сторону. Их напор был столь яростен и силен, что им удалось пробиться сквозь строй врагов намного превосходящих по численности.

Фабии прорвались к холму и заняли его. Их позиция была настолько удобна, что они даже начали сами теснить этрусков. Но в поддержку сражающимся вейентам пришел новый отряд. Пока Фабии сражались с первым отрядом, новый поднялся на холм и ударил по Фабиям с тыла. И против нового неприятеля мужественно обратились Фабии. Но силы были неравны. Все триста шесть Фабиев героически пали в неравной схватке. На этом мог бы прерваться славный род, если бы перед уходом на войну Фабии не оставили дома одного из юношей — Квинта, который еще не вошел в возраст воина. Он и стал продолжателем рода. Через десять лет Квинт Фабий стал консулом. И еще много раз Фабии становились консулами, и многие из Фабиев принесли славу государству.

Единоборство Корнелия Косса

Случилась и вторая война между Римом и Вейями. Вейский царь Ларс Толумний побудил жителей подчиненного Риму города Фиден отделиться от римлян. Когда весть о фиденской измене достигла Рима, в город были отправлены послы разобраться, в чем дело. Подстрекаемые Толумнием, фиденцы напали на послов и убили их. Это безбожное преступление вызвало в Риме такой гнев, что все граждане единодушно объявили Вейям и Фиденам войну. В первом сражении с фиденцами римляне одержали победу, но понесли такие большие потери, что начали опасаться, как бы из-за подобных потерь война не окончилась поражением. И как бывает обычно в случаях, требующих особого напряжения сил, был назначен диктатор. Под его командованием римское войско выступило против этрусков и расположилось недалеко от Тибра. Вскоре два враждебных войска встретились друг с другом. Этруски не решались вступить в бой, а римский диктатор не давал сигнала начать сражение, пока гадание авгуров по птицам не будет благоприятным. Как только он получил знак об удачном исходе гадания, так сразу же приказал начать бой. Почти на всех участках римляне побеждали. Только этрусская конница, которой командовал сам Толумний, не только оказывала упорное сопротивление, но и теснила римлян.

В рядах римской конницы, упорно сражавшейся с этрусками, находился знатный юноша Авл Корнелий Косс. Он отличался красотой, отвагой и силой. Косс храбро сражался в первых рядах. Вдруг он увидел этрусского всадника в пышных одеждах, распоряжавшегося действиями остальных конников. Косс понял, что это — сам Толумний. Воскликнув, что если есть на свете что-то святое, то он убьет этого нарушителя договоров и принесет его в жертву в честь погибших послов, и направил своего коня против Толумния. Они оба схватились в жестоком поединке. Косс сумел с такой силой ударить врага, что тот упал с коня. Не давая противнику опомниться, он тоже спешился и напал на упавшего Толумния. Тот пытался защищаться, но Косс все