Утром в понедельник я сдал в финансовый отдел приказ по Пятой воздушной армии о демобилизации, бумаги из бухгалтерии Третьей бомбардировочной группы, путевые документы. Пожилой сутулый подслеповатый сержант, похожий на крота, проверил их, замечаний не высказал.

— Приходи завтра утром. Ты еще будешь числиться на службе до полуночи, — сказал он.

— Могу съездить в город? Пропуск нужен? — спросил я.

— Офицерам выход свободный. Покажешь на контрольно-пропускном пункте удостоверение личности. Его запишут и пропустят на базу, когда вернешься, — объяснил сержант.

На мне, несмотря на плюс двадцать семь по Цельсию, парадный мундир с наградами, поэтому все солдаты и офицеры козыряют первыми. Для них я герой. Оказалось, что и для штатских тоже. Едва вышел за проходную, как возле меня остановился темно-синий «форд».

Сидевший за рулем улыбчивый толстячок лет сорока пяти в соломенной ковбойской шляпе стетсон, открыл правую дверцу и пригласил:

— Садись, офицер, подвезу!

— Спасибо! — поблагодарил я, сняв фуражку и сев на правое переднее сиденье.

— Куда тебя? До ближайшего бара или борделя? — весело поинтересовался он.

— Нет. Мне нужен лицензионный отдел. Надо права получить. Мои бомба уничтожила. Хорошо, что в тот момент они были не в моем кармане, — объяснил я ситуацию.

— Зачем они тебе нужны⁈ — удивился он.

— Послезавтра демобилизуюсь, — ответил я.

— Демобилизуешься⁈ — еще больше удивился толстячок.

— Да, — подтвердил я. — Совершил сорок семь боевых вылетов — почти в два раза больше, чем надо — и уступил место молодым парням. Пусть себя покажут!

— А-а, так ты даже круче, чем эти, «Мемфисская красавица»⁈ У них-то всегодвадцать пять было! Я купил их облигацию, когда в Даллас прилетали! — догнал он. — Слушай, у меня сосед по дому работает в офисе, где выдают права. Сейчас мы все решим!

Странно, я думал, что он с фермы. Обычно в стетсонах ходит деревенщина и приезжие из других штатов.

Он привез меня к Бюро автомобилей Департамента налогов и финансов, где объяснил сидевшему за столом за деревянным барьером, своему соседу, такому же толстячку, но без шляпы, может, потому, что на службе не положено носить, какое счастье им обоим сегодня привалило — помочь ветерану боевых действия в юго-западной части Тихоокеанского театра. Тут они загомонили вдвоем, потом подтянулись еще два сотрудника и даже их босс, такой худой, будто все лучшее отдает подчиненным. Все это напомнило мне Италию, хотя ни один из сотрудников Бюро даже брюнетом не был. Я ответил десятка на три вопросов, рассказал, за что получил каждую награду, поделился прогнозом о продолжительности войны, угадав на все сто процентов, о чем они пока не подозревают. За это время сосед, взяв мое военное удостоверение, заполнил бланк, напечатав домашним адресом свой, а начальник, не читая, шлепнул в верхнем правом углу синий штамп с номером удостоверения. Назывался документ «Операторская лицензия». В ней имя, адрес, дата рождения, цвет кожи, пол, вес и рост (с моих слов), цвет волос и глаз. Ниже моя подпись. Фотография не нужна. Штат Техас уже нравится мне.

Затем толстячок отвез меня в автосалон к своему приятелю, у которого уже две машины купил, парень надежный. Этот был среднего роста и комплекции, но такой же любопытный и говорливый. Я повторил ему то, что рассказал в Бюро. Толстячок при этом ахал и охал так, будто слышит в первый раз. За разговором подобрали мне машину.

— В каких есть кондиционер? — спросил я.

Мои собеседники в один голос ответили:

— «Паккард-180»!

Оказывается, кондиционер пока не является базовой опцией. У других производителей только за дополнительную плату. «Паккард» стал пионером — и в моем случае не прогадал.

Автомобиль был черного цвета, четырехдверный седан с восьмицилиндровым двигателем объемом пять и восемь десятых литра и мощностью сто восемьдесят лошадиных сил. Бензина будет жрать много, но, как я заметил по пути, здесь он стоит сорок центов за галлон (примерно три и восемь десятых литра), то есть около одиннадцати центов за литр. Фары на крыльях, за которыми в запираемых круглых емкостях, сверху на которых установлены зеркала заднего вида, по запасному колесу с каждой стороны. Электрические стеклоподъемники. Радиоприемник и электрические часы. Кожаные сиденья. Трехступенчатая коробка передач с системой сцепления с вакуумным приводом. Благодаря последней, которую называют «гитарой», педалей две — газ и тормоз, а скорости переключались на рулевой колонке средним пальцем правой руки, не снимая ее с руля. Был и обычный рычаг на всякий случай, но сейчас лежал в багажнике, в котором значительное место занимал кондиционер. Это позволяло на сплошном переднем сиденье перевозить двух пассажиров — еще один плюс, хотя мне он ни к чему.

— Это у меня последняя машина прошлого года выпуска. Свеже́й не найдешь во всем штате. С тех пор выпускают только для армии. Я продавал за тысячу сто девяносто девять долларов, но тебе скину пятьдесят, — закончил владелец автосалона.

Тут я вздохнул облегченно, потому что предполагал не меньше двух тысяч, что сильно подкосило бы мой бюджет, пришлось бы искать что-то подешевле. Мы ударили по рукам, после чего договорились, что завтра утром я получу расчетный чек, вместе смотаемся в банк, обналичим его и закончим сделку.

— Номерные знаки за счет салона! — радостно объявил продавец.

90

У меня не было четкого плана, чем буду заниматься на гражданке. Сперва надо было вырваться из лап Военно-воздушных сил США, а потом будем посмотреть. Вот и настал момент для смотрин. На службе мне сказали, что имею право получить высшее образование за счет государства. Ребята были из страны Техас, поэтому сообщили, что у них десять процентов лучших выпускников школ могут учиться бесплатно, причем шесть процентов в Техасском университете в Остине. Они туда будут поступать, если выживут на войне. Я подумал, почему бы и мне не получить высшее образование? Стану опять профессором и буду заниматься научными исследованиями за чужой счет. В этом году не получится, потому что, как я думал, опоздал к началу учебного, но решил заехать в Остин, узнать детали, а потом заняться поиском работы и жилья. Все-таки это столица штата. Многих мужчин забрали на войну, так что проблем с трудоустройством не должно быть.

Утром я получил чек и пожелания хорошо устроиться в мирной жизни. Мне разрешили позвонить в автомобильный салон, сказать, что жду у проходной. После чего с купленным вчера чемоданом, заполненным моим нехитрым барахлом, и сагайдаком вышел к контрольно-пропускному пункту. Там поболтал минут десять с нарядом, рассказал несколько летных баек, дожидаясь, когда меня заберут.

Офис «Национального городского банка Нью-Йорка» находился почти в центре Сан-Антонио,