После всего, что сказал Рамон, мнение Изабеллы не играло никакой роли. Она покорно согласилась.

Флориан пожаловал на следующий день. Как всегда, горделивый, облаченный в алые шелка, с массивным золотым крестом на груди, он поздравил Изабеллу с тем, что ее будущий муж стал президентом.

— Я всегда знал, что Рамону уготована великолепная судьба, — произнес он.

Изабелла чувствовала фальшь в его тоне. Флориан боялся, что брат, отношения с которым у него были не самые лучшие и которого он бросил, когда Рамон впал в немилость у прежней власти, лишит его титула архиепископа Эльпараисского.

— И ты, Изабелла, часть его судьбы, — продолжал он елейным голосом. — Я так рад за тебя…

— Я тебе не верю, Флориан, — ответила Изабелла. — Но пусть будет так, как этого хочет Рамон. Мы с тобой помиримся, я забуду обо всем, что ты мне когда-то наговорил, но это вовсе не значит, что я стану твоей.

Я никогда не буду твоей, Флориан!

Глаза архиепископа, похожие на аметисты, сверкнули, он хотел что-то сказать, но сдержался. Смиренным голосом он произнес:

— Да будет так, Изабелла. Я всегда хотел тебе только добра. Рамон попросил меня обвенчать вас в соборе Богородицы, я уже испросил разрешения у папы.

Он ответил согласием. Именно я буду проводить эту церемонию.

Затем, подойдя вплотную к Изабелле, Флориан произнес шепотом:

— Я тебя не забыл, Белла. Ты по-прежнему сводишь меня с ума. Подумай, у тебя остается последний шанс — ты можешь еще расстаться с Рамоном. Он же дурак, Изабелла, зачем он тебе? Тебе, шикарной и умной женщине, нужен такой мужчина, как я…

— Флориан, я никогда не буду твоей, я тебе это уже говорила, — повторила Изабелла. — Тебе лучше смириться с тем, что я в самом ближайшем будущем стану женой твоего брата.

— Ну что же, это твой выбор, Изабелла, — загадочным тоном ответил Флориан. — Но смотри не пожалей о том, что ты приняла такое решение. Пути господни неисповедимы, Белла…

Подготовка к грандиозной свадьбе шла немыслимыми темпами. Огромный собор, выстроенный в псевдоготическом стиле, был подходящим местом для венчаний. Изабелла лично занялась его декорацией.

Чем украсить темный гранит — белыми розами, лилиями или орхидеями? Она уставала, так как на сон ей оставалось не более трех часов в сутки. Рамон, занятый формированием правительства, реорганизацией армии и проведением первых реформ, отсутствовал практически весь день. Они виделись всего час или два.

В средствах массовой информации широко освещались его первые шаги. Рамон простил большие долги крестьянам, пообещал улучшить довольствие военным, ликвидировал цензуру. Никто не знал, что наряду с этим он подписал тайные постановления, согласно которым американские концерны становились едва ли не единоличными хозяевами нефтяных вышек, изумрудных шахт, урановых рудников. Олигархи, которые поддержали кандидатуру ди Сан-Стефано, также требовали часть пирога. Банки, железные дороги, химические концерны — все это меняло хозяев. Государственная казна была пуста, внешний долг зашкаливал за семьдесят миллиардов долларов, Всемирный банк грозил объявить Коста-Бьянку странойбанкротом, а Рамон, опять же не афишируя, первым делом потребовал сто миллионов на реконструкцию президентского дворца и десять миллионов на свадебные торжества.

Изабелла ничего об этом не знала — или делала вид, что не желает об этом знать. Народ, как и прежде, нищенствовал, поэтому она потребовала от Рамона ввести мизерное пособие для безработных и малоимущих.

— На это не потребуется много денег, Рамон, — убеждала она его. — Но ты лишний раз обретешь популярность среди простых масс.

— Ты права, Белла, — согласился с ней Рамон. — И вообще, я думаю, что ты должна активно участвовать в политической жизни страны. Для Коста-Бьянки женщина в политике — явление редкое. Ты же станешь феей-волшебницей, которая дарит нуждающимся все то, что им нужно. Я подписал указ об организации особого фонда, которым будешь распоряжаться только ты. И сделал первый взнос — пятнадцать миллионов долларов. Не так уж много, но это только начало.

Изабелла согласилась с подобной ролью. Она пообещала Рамону, что займется общественными функциями после свадьбы. Выступая по телевидению, она заявила, что по случаю их венчания президент ди Сан-Стефано объявит повсеместную амнистию, увеличит минимальную зарплату и позволит народу не работать в течение недели с сохранением зарплаты. Это вызвало бурю восторга.

Свадебное платье она заказывала семь раз. То ей не нравился фасон, слишком старомодный, то ее не устраивал цвет, чересчур бледный. Она никак не могла выбрать то, что ей требуется. В итоге под нажимом Рамона она остановила свой выбор на наряде от известного коста-бьянкского портного. СМИ снова сообщили, что Изабелла отвергла предложения парижских и нью-йоркских кутюрье и, как истинная патриотка, выбрала эльпараисского дизайнера.

Любой ее шаг вызывал одобрение, восхищение, истерику. Стоило ей появиться в приюте для бездомных, доме престарелых или бедняцком квартале, как ее окружали тысячи людей, выкрикивавших с обожанием ее имя.

— Они боготворят тебя, Изабелла, и это нам на руку, — цинично замечал Рамон. — Пока ты их любимица, я тоже смогу остаться у власти. Разве это не так, дорогая?

Изабелла знала, что Рамон прав. Ей нравилось всеобщее обожание. Ей нравилась власть. И она хотела большего.

Венчание состоялось 28 марта, в воскресенье.

Почти полуторамиллионная масса людей, как жителей столицы, так и приехавших из провинции, запрудила все улицы, улочки и бульвары Эльпараисо. Центральная площадь, на которой располагался собор Богородицы, была оцеплена полицейскими и оставалась пустой. Торжество было назначено на полдень.

За десять минут до того, как часы на старинной ратуше пробили двенадцать раз, показался свадебный кортеж. Зрители, увидев кавалькаду автомобилей, закричали. Их Белла, всеобщая любимица, наконец-то станет женой Рамона, народного президента.

Изабелла находилась в огромном белом «Кадиллаке», который был срочно собран по специальному заказу. Ее эскортировали двадцать военных на мотоциклах и несколько «Мерседесов». Рамон должен был прибыть на вертолете. Он приземлился прямо на площадь, чем поразил воображение журналистов и зевак.

Когда дверца «Кадиллака» распахнулась и невеста предстала перед глазами публики, по многотысячной толпе прокатился стон восхищения. Даже Рамон, видевший Изабеллу всего час назад в подвенечном наряде, не смог не прошептать:

— Она великолепна!

Подвенечное платье Изабеллы, настоящее произведение искусства, было создано усилиями трех самых известных кутюрье Эльпараисо. Брюссельские кружева, жемчужная россыпь по всему платью, огромный змеящийся шлейф, отороченный соболем, — все это делало Изабеллу похожей на сказочную принцессу.

Толпа, собравшаяся на свадьбу, возликовала.

По красной ковровой дорожке Изабелла проследовала в собор. Он был заполнен именитыми гостями — политиками, бизнесменами, дипломатами. Все, вытянув голову, старались рассмотреть невесту президента.