Изабелла не умерла. Операция по извлечению пули из левого легкого длилась три с половиной часа и прошла успешно, вторая пуля прошла навылет. К полуночи Изабелла очнулась. Рамон оказался у ее кровати.

— Ты не умрешь, — заверил он ее. — Я этого не допущу, моя дорогая.

Изабелла слабо улыбнулась. Она проговорила еле слышно:

— Рамон, я хочу, чтобы мы заключили гражданский брак. Прямо здесь, в палате. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, — ответил ди Сан-Стефано. — Изабелла, может быть, нам стоит отложить…

— Нет, — твердо ответила она. — Немедленно. И не забудь проследить, чтобы это попало в газеты и на телевидение. Народ должен видеть меня и тебя вместе.

Даже будучи в тяжелом состоянии, Изабелла помнила незыблемое правило: никогда не забывать об имидже. Рамон вызвал министра юстиции и людей с телевидения, которые устроили все, как нужно. Рано утром следующего дня коста-бьянкцы увидели, как Изабелла, лежащая в палате госпиталя якобы на смертном одре, сочетается гражданским браком с их президентом.

За три недели, которые она провела в госпитале, Изабелла получила четыреста восемьдесят тысяч писем и телеграмм. Гигантские толпы людей с цветами, свечками, ее фотографиями и трогательными самодельными плакатиками собирались под окнами госпиталя, молясь о ее скорейшем выздоровлении.

Изабелла была благодарна народу за такую любовь.

Она даже сказала Рамону, что не будь безумца, который попытался ее убить, то его следовало бы выдумать.

— Нам о нем почти ничего не известно, — сказал ей супруг. — Его имя Карлос Родригес, тридцати девяти лет, находился под наблюдением психиатра. Он страдал навязчивыми идеями, одной из которых была ты, дорогая. Видимо, он, узнав, что ты выходишь за меня замуж, решил, что лучше убьет тебя, чем отдаст мужу.

Жаль, что агенты спецслужб переусердствовали, они застрелили его около собора. Мне кажется, что он не был одиночным психопатом, это был заговор. Хорошо бы знать, кто за ним стоит…

Рамон не преминул воспользоваться представившейся возможностью. Он организовал несколько политических процессов, на которых к смертной казни были приговорены его противники. Их обвиняли в попытке убить президента и его супругу. Благо, что изобретать ничего не требовалось. ного фонда помощи детям и малоимущим. Счета фонда пополнялись из государственного бюджета и добровольных пожертвований бизнесменов и промышленников. Добровольное пожертвование выглядело обычно следующим образом — в банк или в крупный концерн приходили представители фонда, которые предлагали перечислить на отдельный счет, скажем, миллион реалов. Если бизнесмен отказывался, то через пару дней к нему наведывалась налоговая полиция или прокуратура, и всегда находилось что-то, противоречащее уголовному законодательству страны. Поэтому бизнесмены предпочитали платить.

Никто не хотел ссориться с могущественной супругой президента.

Деньги тратились под прицелами кинокамер и в окружении журналистов. Изабелла совершала поездки по стране, посещая бедные кварталы. Вместе с ней прибывали фургоны, заполненные едой и одеждой.

Все это прямо на месте раздавали страждущим. Она организовала множество столовых для бездомных и беспризорников, не гнушалась посещать тюрьмы.

Под ее нажимом Рамон регулярно подписывал указы о помиловании и в конце концов сдался — ввел в Коста-Бьянке запрет на смертную казнь.

Об Изабелле писали все газеты, ее визиты ожидались людьми, как сошествие с небес богини. На нее молились, плакаты с ее изображениями нельзя было достать в магазине, потому что их раскупали в считанные часы. Тысячи девочек получали в ее честь имя Изабелла.

— Изабелла-Белла! — кричали люди, только завидев ее. Она стала счастливой звездой президента ди Сан-Стефано.

Благодаря бешеной популярности жены Рамон мог беспрепятственно проводить нужную ему и его покровителям политику. В новостях сообщали о том, что Изабелла открыла в провинции новую школу, построенную на деньги ее фонда, крупным планом показывали счастливые личики детей.

И в то же время ничего не сообщалось о том, что безработными в Коста-Бьянке было около трети взрослого населения и эта цифра увеличивалась. Финансовый кризис, разразившийся в последние дни правления президента Сантьяго, только усугублялся. Даже в Эльпараисо выстраивались очереди за продуктами.

— Я боюсь нового военного переворота, — признался Изабелле муж. — Ты мне нужна, Белла. Ты отвлекаешь людей от насущных забот. Казна государства к твоим услугам.

— Я это знаю, — отвечала Изабелла.

Она действительно это знала. Появляясь на публике, перед журналистами или делегацией бедняков откуда-то из джунглей, она представала в очаровательных эксклюзивных платьях и драгоценностях. Все это покупалось в огромных количествах и за счет бюджета. Изабелла всегда любила швырять деньги, но, превратившись в сеньору президентшу, она ощутила, что это перешло в манию. У нее были собственные капиталы, но она предпочитала их не трогать.

В тот день месяца, когда она решала совершить рейд по магазинам, крупнейшие универмаги и бутики Эльпараисо просто закрывались — для всех, по техническим причинам. Изабеллу доставляли на вертолете, она в гордом одиночестве бродила по этажам, забитым тряпками, парфюмерией, украшениями. Вокруг нее роились услужливые продавцы и советники.

— Сеньора ди Сан-Стефано, этот костюм вам удивительно идет, — говорили льстецы, нисколько не преувеличивая. — И этот тоже.

— Тогда я покупаю еще три, — говорила Изабелла.

Она никогда не расплачивалась, счета присылались в Министерство финансов или прямиком в президентский дворец. Рамон, не обращая внимания на цифры, подписывал их.

Чиновники министерства получили строжайшее указание принимать к оплате все счета Изабеллы.

Когда один из них проговорился журналистам, что Изабелла Баррейро ди Сан-Стефано за последний месяц только на обувь истратила порядка ста семидесяти тысяч долларов, то его немедленно уволили, а журналиста, уже подготовившего сенсационно-разоблачительную статью о транжирстве Беллы, нашли утонувшим в ванне.

О ней, как и о президенте, полагалась писать в восторженно-трепетных тонах. На все остальное было наложено табу. Изабелла приобрела у Картье ожерелье стоимостью полтора миллиона — об этом молчок.

Она увлеклась конным спортом и приказала купить пару дюжин породистых лошадей, суммарная стоимость которых превышала бюджет самой бедной коста-бьянкской провинции в два раза, — это тайна за семью печатями. Президент преподнес супруге на день рождения подлинного древнеегипетского сфинкса, который был контрабандой вывезен из Египта — но это же клевета!

О чрезвычайно расточительном образе жизни Изабеллы писала западная пресса, но американские и европейские журналы и газеты не импортировались в Коста-Бьянку. Ее множество раз просили дать интервью знаменитая Опра Уинфри и Ларри Кинг, однако Изабелла отвечала отказом.