Парень замер, но моей руки так и не отпустил. Смотрел не столько изумленно, сколько обиженно.

Прежде чем устроить допрос, все-таки оглянулась на Марка. Тот стоял на нижней ступеньке и, как мне показалось, совершенно спокойно наблюдал за нами.

Сейчас бы возмутиться, но… Наверное, он был прав. Ничего страшного пока не происходило, так что его вмешательство выглядело преждевременным.

– Его сиятельство, это кто? – вспомнив наставления Алекса, начала я с самого главного. Пока парень растерян, может, и ответит, а вот потом…

– Граф де Ашкер, – промямлил тот чуть слышно.

Ничего страшного.

Похоже, с формулировкой я не ошиблась. Страшного точно ничего не происходило, разве что интересное…

– И что он здесь делает? – добавила я требовательности своему голосу.

– Его сестра заведует родильным отделением, – хлопнул парень ресницами. Опустил руку, которую я тут же перехватила, понимая, что еще немного – и мой собеседник попытается улизнуть. – А вы…

– Кого он ждет? – оборвала я парня.

– Целителя из магического корпуса, – протянул он, едва ли не с ужасом глядя на меня. – Так вы…

– А ты кто такой? – чуть надавила я.

– Я, – сглотнул парнишка, – я учусь на лекарском. Практика тут…

– Вот иди и практикуйся, – великодушно отпустила я парня. – И молчи, а то…

Он сбежал еще до того, как я дошла до угроз. Едва не столкнулся с вышедшей на крыльцо женщиной и скрылся за дверью, успев юркнуть в нее, пока она не захлопнулась.

– Что случилось? – лишь теперь подошел ко мне Марк.

– Не знаю, – дернула я плечом, продолжая задумчиво смотреть на ту самую дверь. – Здесь граф де Ашкер. Ждет целителя из магического корпуса. А его сестра заведует родильным отделением.

– Целителя из магического корпуса… – задумчиво повторил Марк. Отчего-то недовольно качнул головой и махнул кому-то рукой.

Когда к нам подошел Лайет, я даже не удивилась.

Отпуская меня с Марком, брат просто не мог не позаботиться о моей безопасности.

– Я все еще не верю, что это ты, – трогательно улыбнулась Эллиен.

Ее лежавшая на столе ладонь дернулась. Я поспешила отвести взгляд, догадываясь, каким могло быть это незаконченное движение.

– А ты почти не изменилась, – дрогнувшим голосом произнес Марк. На его лице появилось выражение легкой растерянности.

Госпожу Эллиен я все-таки нашла. Передав записку, как и сейчас, поторопилась опустить глаза, чтобы не видеть, как по мере чтения недоумение сменилось радостью, а затем – сожалением, словно та надежда, которую я дала, тут же растаяла, оставив после себя лишь тоску по неслучившемуся. А потом ее взгляд стал твердым, и она кивнула, соглашаясь на встречу вот в этом самом кафе, где мы сейчас втроем и сидели.

– Только стала старше, – вздохнув, отозвалась Эллиен и улыбнулась уже мне. – Вы – дочь Терезы?

– А почему не сын? – нарочито насупилась я. Находясь рядом с этой женщиной, невозможно было сердиться. Хотелось просто сидеть, смотреть в добрые, заботливые глаза, слушать спокойный и ласковый голос.

Нет, заклинателем она не была, если только совсем слабым. Она просто отдавала себя каждому, кто в этом нуждался.

Истинная целительница. Та, кто одним своим присутствием способна приглушить боль.

– И как долго вы носите корсет? – вместо ответа спросила она. Без малейшего нажима, но так, что у меня даже мысли не возникло скрыть от нее правду.

– Уже третью неделю, – вздохнув, призналась я.

– Надеюсь, она хотя бы на ночь его снимает? – перевела Эллиен взгляд на Марка. На этот раз смотрела строго, требовательно.

– Снимаю, – слегка стушевавшись – в присутствии мужчины говорить о таких вещах было неудобно, – поспешила я ее успокоить.

– Мишель – секретарь герцога де Борея, – усмехнувшись, счел нужным пояснить Марк. – Ее брат заключил с ним пари, а она…

– Ох уж эти де Ланье, – понимающе качнула Эллиен головой.

– Ох уж эти де Бореи, – таким же тоном откликнулся Марк.

Засмеялись они одновременно. Легко, звонко, наслаждаясь вот этим… Тем, что было только для них двоих.

Бросив грустный взгляд на пирожное, к которому я так и не притронулась, посмотрела в окно:

– Я ведь вам больше не нужна?

– Агжей просил…

Им хотелось остаться вдвоем. Я это чувствовала, я это видела. Хотелось не следить за каждым своим жестом, не задумываться о том, о чем они говорили. Им хотелось вспоминать и вновь надеяться на то, что когда-то не случилось, но вдруг вернулось к ним вот этим маленьким, но чудом.

– Здесь за углом книжная лавка, – невинно посмотрела я на Марка. – Лайета заберу с собой.

– Мне кажется или девочка уже устала от столь плотной опеки? – поддержала меня Эллиен.

– Если эту девочку столь плотно не опекать… – ворчливо отозвался Марк. Но кивнул, добавив: – Через полчаса вернешься.

– Через час, – как добрая тетушка, разрешила целительница.

– Как скажете, – покладисто произнесла я, поднимаясь.

Целый час свободы!

Выскочила я из кафе, едва не сбив собиравшуюся войти пару. Оказавшись на улице, бросила беглый взгляд на окно, где сидели Марк и Эллиен.

Я правильно сделала, что ушла. О моем существовании эти двое уже забыли.

– И далеко ты собралась? – не дал мне уйти появившийся словно ниоткуда Лайет.

– Мне разрешили посетить книжную лавку, – не солгав ни словом, отчиталась я. – И ты идешь со мной.

– Это хорошо! – неожиданно расплылся в улыбке ар Карзи. – Я как раз обещал брату найти одну книгу.

– Это какую? – насторожилась я. Уж больно алчным стал его взгляд.

– Найду – покажу, – заверил меня Лайет. – И куда теперь? – посмотрел он сначала направо, а затем налево.

Я повторила за ним это движение.

Справа, на улице Кривой, лавка господина Крэста, о которой как-то вскользь упоминал Агжей. Слева, на улице Одиночества, лавка госпожи Одаршевой, о ней рассказывала в письме Эллиен Варей.

– Налево, – решительно произнесла я, вспомнив, каким именно было тогда выражение лица брата. Если я правильно поняла, то посещение этой лавки оставило у него весьма приятные воспоминания.

– Значит, налево, – не стал спорить со мной Лайет, тут же пристроившись рядом. – Так Марк был с нею знаком? – успев проводить взглядом проходившую мимо девушку, поинтересовался он.

Я оглянулась, посмотрела вслед уходившей особе.

– А она не слишком худая? – вместо ответа полюбопытствовала я.

– А сама-то! – вроде как оскорбился он.