— Слушайте, а этот мужчина не мог быть просто знакомымвашего мужа, которому он дал ключ и забыл поставить вас в известность?

— Я сначала тоже так подумала, — ответила она и,отвернувшись, дала Маше грудь. Ребенок уже не плакал, только тихо всхлипывал.Было больно смотреть на осунувшееся, бледное личико, на красные припухшиеглаза. Кожа вокруг ротика посинела. Маша выглядела, совершенно больной, Ксюшаеще никогда ее такой не видела. От этого все внутри дрожало, было страшно заребенка, и голова работала скверно.

— И вы не пытались с этим мужчиной сначала поговорить,выяснить, кто он и зачем? Может, действительно произошло недоразумение? Высказали, что брызнули ему в лицо из баллончика дезодорантом. Это, между прочим,не безобидно, — продолжал свой допрос пожилой в штатском.

Может, он был и не таким уж пожилым, лет сорок, не больше,но физиономия его показалась Ксюше весьма потасканной, как будто даже испитой.Двое других выглядели значительно приятней, но они молчали.

— А что мне оставалось делать? — Ксюша растерянно моргнула.— Я почувствовала, что он опасен.

— Просто почувствовали, и все? — По отечному милицейскомулицу скользнула скептическая усмешка, от которой Ксюшу передернуло.

— Я одна с ребенком, — медленно, четко проговорила она,стараясь смотреть прямо в глаза милиционеру, — ночью, в квартире, я обнаружиланезнакомого мужчину. Я что, должна была предложить ему чайку выпить? Яиспугалась, это вполне естественно.

— Ну да, конечно. Да вы не волнуйтесь так, КсенияМихайловна. Скажите, кто-нибудь из членов семьи терял ключи? — подал голосвторой в штатском. Он был настроен более мирно, даже назвал ее поимени-отчеству, и Ксюша решила по возможности общаться только с ним.

— Я не знаю, я точно не теряла, свекровь тоже вряд ли, а вотмуж… он очень рассеянный человек, много работает.

— Это ж где, интересно, надо работать, чтобы такие бабкизаколачивать? — пробормотал пожилой. — Квартирка-то крутая какая. При такомбогатстве лучше охрану нанимать. Сигнализация хотя бы есть?

— Есть. Но я приехала и отключила. Простите, а при чем здесьбабки? — возмутилась Ксюша — И при чем здесь крутая квартирка? Муж зарабатываетне так много, он заместитель главного редактора в журнале «Блюм». А у свекровиантикварная фирма.

— Ну, понятное дело. Антиквариат. Так на чем мыостановились? На ключах? Вот видите, вы даже не знаете, терял ли кто-нибудьключи. Небось еще и домработница есть?

— Есть. И что? У вас все состоятельные люди вызываютнеприязнь? — Ксюша постаралась улыбнуться в лицо милиционеру как можнонадменней, однако чувствовала, что улыбка вышла жалкая.

— Так, девушка, ты здесь не очень-то выступай. Может, тывообще все выдумала, — он гнусно подмигнул, — у свекрови-то небось навалом ибабок, и цацок, она жадничает, а тебе тоже хочется? Кое-что припрятала начерный день. Мужу сороковник, наверняка ты у него не первая, жены приходят иуходят. Мало ли, как сложится жизнь? Верно я говорю, а? — Он опять подмигнул. —Вот ты и выдумала какого-то мужчину в ванной с пистолетом, для достоверностимилицию вызвала, и здесь нам лапшу на уши вешаешь.

— Скажите, а что такое цацки? — после долгого ошалелогомолчания невинным голосом поинтересовалась Ксюша.

— Ладно, не прикидывайся, видали мы таких.

— Ну что я вам плохого сделала? — Ксюша не выдержала, громковсхлипнула. Маша, которая к этому времени уже наелась и заснула на руках,вздрогнула, открыла глаза, скривила ротик, собираясь заплакать. — Ш-ш, —сказала ей Ксюша, — на самом деле эти дядьки не такие злые, просто они устали,и зарплата у них маленькая.

— Ты кончай придуриваться, гражданка Солодкина, — рявкнулпожилой, — нечего из нас злодеев делать! Все очень недостоверно у вас выходит,понимаете или нет? Пистолет какой-то выдумали. — Он багровел, повышал голос,перескакивал с «ты» на «вы» и обратно, что выдавало в нем тайного психопата.

— Господи, ну почему, почему выдумала? Он чуть не убил нас,он бегал за нами с пистолетом.

— Может, вам это померещилось? — улыбнулся милиционер вформе. — Я вижу, вы девушка нервная, воображение у вас богатое. Мало ли что унего могло быть в руке? Сотовый телефон, зажигалка. Вы ведь издалека на негосмотрели, близко он к вам не подходил. Вдруг со страху вы обознались, а, КсенияМихайловна? Знаете, бывают такие зажигалки-пистолеты, издали действительноочень похоже.

— Ничего мне не померещилось! А если бы он подошел ближе,нас бы уже не было. И вообще я не понимаю, почему вы со мной такразговариваете? У меня ребенок всю ночь не спал, посмотрите какая онабледненькая, у нее настоящий шок, и у меня тоже, а я, между прочим, кормящаямать. — Она чувствовала, что говорит что-то совсем не то, но с трудомсправлялась с собой, едва сдерживала слезы, во рту пересохло, сердце колотилосьвсе быстрей.

— Ладно, кормящая мать, вы все-таки посмотрите внимательно,пропало что-нибудь или нет. Вон сколько здесь у вас картин, статуэток всяких.Одно слово, антиквариат. Прямо музей, а не квартира. Тут сигнализации мало, тутправда вооруженная охрана требуется. Вы нас тоже должны понять. Знаете, чтотакое признаки преступления?

— Догадываюсь, — тяжело вздохнула Ксюша, — вы хотитесказать, что если ничего не пропало из квартиры, значит, нет признаковпреступления? А то, что он незаконно проник в квартиру, это разве не признак? Апистолет? Давайте я напишу заявление.

— И о чем собираетесь заявить?

Ксюша стала догадываться, в чем дело. Им всем троим ужасноне хотелось возиться. Им было просто лень, вот и все. Она знала по фильмам икнигам, что если возбуждается уголовное дело, то его надо вести, и если втечение какого-то определенного срока оно не раскрывается, у милиционеровбывают неприятности. К тому же вид чужого богатства вызывал у них вполнепонятные и простые чувства.

— Я собираюсь заявить о том, что ко мне в квартиру проникнеизвестный, вооруженный пистолетом, и пытался меня убить, — проговорила онакак можно спокойней и жестче, — и еще я заявлю о том, что вот этот вашсотрудник, — она кивнула на пожилого, — кстати, позвольте узнать вашу фамилию извание.

— Капитан Смачный, — буркнул пожилой и в очередной разналился малиновой кровью, — можешь жаловаться сколько душе угодно, толькосмотри, чтобы потом не раскаяться. Будет тут мне всякая сопля указывать, —добавил он чуть слышно и сделал такое лицо, будто собирался сплюнуть насверкающий дубовый паркет, однако сдержался.

— Ваш сотрудник капитан Смачный оскорбляет меня. Это, междупрочим, тоже статья.

— Ксения Михайловна, — покачал головой тот, что был в форме,— вы же умная девушка, вас тут никто не оскорблял. Вот мы двое — свидетели,никаких оскорблений со стороны капитана Смачного в ваш адрес не было. Простовызов показался нам странным. В квартире никаких следов взлома, грабежа, выживы, здоровы, ребенок тоже. Знаете, сколько у нас бывает всяких ложныхвызовов, когда людям кажется, что кто-то на них покушался, а потом выясняется,что все померещилось, или того хуже… Ладно, давайте успокоимся и не будемскандалить.