– Нужно было подождать, пока заказ принесет! – утирая ладонью слюни, сказал Салман. – Жрать хочется.

– Ничего, другие принесут! – ответил Шамсутдин. – Слуг здесь много…

– Эй! – крикнул он, подняв вверх руку. – Куда убежала, коза? Подавать кто будет?

– Ашот Эдуардович… – подбежала к хозяину взволнованная официантка. – Там хулиганы… Наглые такие, и глаза злющие…

– Я все видел, Алиса. Иди, отдохни, а их пусть Самвел обслужит, – рассеянно ответил Ашот. Только сейчас он связал наглую компанию с предупреждаением об отморозках, которых отличало вызывающее, дерзкое поведение!

Он вернулся в кабинет и позвонил по выученному наизусть номеру своей «крыши». Дежурный ответил немедленно.

– Ало, это Ашот из «Кавказской кухни», – негромко сказал он. – Похоже, у нас тут те, кто завалил ребят «У Семена»… Трое… Наглючие!

Спрятав телефон, Ашот вновь вернулся и стал наблюдать за залом.

Проблемную компанию обслуживал рубщик мяса – высокий, крепкий армянин, в прошлом борец-тяжеловес. К такому амбалу ни один наглец приставать не будет… Но что-то он задержался у столика: дерзкая троица и с ним держалась развязно, тыкала пальцами в меню, что-то требовала, размахивала руками перед самым лицом…

Ашот посмотрел на часы. Что-то долго едут… Или минуты медленно тянутся…

Наконец Самвел отошел от стола и направился на кухню.

– Ну, что там? – догнал его Ашот.

– Они половину меню заказали. Сто процентов – платить не собираются! – возмущенно сказал тяжеловес. – Шашлык требовали, хоть сегодня его нет, хамили… Сказали, скоро меня уволят…

– Они? Тебя? Уволят? – изумился Ашот. – А кто они такие?

– Да бандюки отмороженные! Смотрят, как волки, готовы на куски порвать… А за что?!

– Ладно, не волнуйся. Сейчас их успокоят. Принеси пока, что-нибудь, пусть поедят, пока зубы есть…

Самвел принес салаты, лаваш, мясную нарезку и три супа бозбаш. Опасные гости набросились на все это, как голодные волки. Накаленная обстановка разрядилась, посетители, как и положено, сосредоточились на еде. Вскоре появилась «крыша». Судя по тому, что приехал сам Шум, предположение Ашота имело под собой основание.

Шум, Змей и Десант зашли в кафе по отдельности. Шум сел рядом со столом хулиганов, лицом к ним, а Змей с Десантом, не привлекая к себе внимания, расположились в углу.

Шамсутдин съел суп, резко отодвинул тарелку.

– Эй, куда вы все пропали?! – крикнул он. – Жрать несите! Или эту худую давайте на закуску! Как там ее, Алиса, что ли?

Спутники громко рассмеялись. Посетители вжали головы в плечи и старались не смотреть на развязную компанию. Хотя аппетиту такое поведение не способствовало, и некоторые, оставив еду, покидали кафе.

– Нехорошо, – сказал Шум. – Разве пристало так себя вести молодым людям? Вы же позорите Кавказ!

Когда взрослый человек делает юноше замечание, тот должен почтительно выслушать, извиниться и изменить поведение. Но на этот раз чуда не произошло.

– Что ты лезешь не в свое дело?! – угрожающе спросил Шамсутдин.

– И старших не уважаете, – печально покачал головой Шум. – Забыли законы предков!

– Да ты кто такой? – Шамсутдин вскочил. – Дагестанец? Езжай к себе и там учи молодых!

Шамсутдин не соблюдал хороших кавказских обычаев. И не научился разбираться в людях. Он думал, что имеет дело с обычным законопослушным гражданином, который зашел пообедать и вовсе не собирается наживать неприятностей.

Но назойливый посетитель встал ему навстречу, и обжег таким взглядом, что любой здравомыслящий ровесник Шамсутдина постарался бы оказаться как можно дальше от опасного незнакомца.

– Я Шум. «Крыша» этого кафе. А ты-то сам кто? Назовись!

Громкого прозвища Шамсутдин не слышал. А здравомыслия ему явно не хватало, тем более что незнакомец напомнил ему ненавистного Султана.

– Хорошо, давай на ухо скажу! – Шамсутдин подошел вплотную, будто хотел прошептать что-то секретное, но вместо этого нанес свой коронный удар головой. Однако на этот раз удар не достиг цели: Шум отступил на шаг, не встретив препятствия, нападающий провалился всем телом и, может быть, упал бы вперед, но кулак Шума подцепил его под челюсть, разогнул и отбросил назад. Это был нокдаун. Шамсутдин попятился, сел на свой стол, ошалело тряся головой, тарелки полетели на пол, со звоном брызнули в стороны осколки. Анзор и Салман с устрашающими криками вскочили.

Теперь, даже сильно голодные и маловпечатлительные люди оставили еду и бросились к выходу. Кафе быстро пустело. Змей с Десантом тоже вроде спешили к двери, хотя, в отличие от других убегающих, Змей раскладывал на ходу стальную дубинку, а на кулаке у Десанта зловеще блестел шипастый кастет.

– С-с-с-сука! – взревел Шамсутдин и, выхватив из левого рукава куртки кинжал, снова бросился в атаку. Он привык побеждать – на борцовском ковре, при нападении из засады, в уличных драках, но ему не приходилось лицом к лицу схватываться со спецназовцем, профессионально обученным уничтожать врага. Он совершил немало ошибок в жизни, в том числе и сегодня, но выпад кинжалом в сердце Шума стал главной и роковой. Потому что острый, жаждущий крови клинок не достиг намеченной цели: рука будто попала в тиски, кисть вывернулась, развернувшийся клинок устремился обратно и вошел ему в солнечное сплетение. Шамсутдин даже понять не успел, как это случилось. Остолбенело смотрел на собственную руку, сжимающую рукоятку торчащего в его собственном теле старинного оружия, и в гаснущем сознании мелькнула последняя мысль: он убил сам себя! Сильное тело тяжело рухнуло среди осколков разбитых тарелок, кровь змеистой струйкой побежала по кафельному полу.

Его товарищи еще не поняли, что произошло и действовали по инерции. Салман успел достать пистолет, но вроде бы пробегающий к выходу Змей ударил его дубинкой по руке, кость хрустнула, «ПМ» вылетел из ладони, лязгнул о кафель и, крутясь, проскользил в дальний угол. Анзор не был вооружен, и Десант не стал использовать кастет, ограничившись расслабляющим ударом ногой в пах. Это известный прием рукопашного боя, и хотя он расслабляет совсем не так, как опытная массажистка в прогретой сауне, но действует безотказно и всегда достигает своей цели.

Все кончилось меньше чем за минуту. Шамсутдин безжизненно лежал на полу, Анзор, держась за промежность, корчился рядом, а Салман плюхнулся на стул и тихо выл, баюкая сломанную руку.

– Отпечатки не оставляй! – сказал Десант.

– Сам знаю! – Шум с силой вырвал из груди Шамсутдина кинжал, двумя движениями обтер клинок о его одежду и осмотрел трофей. Прямой обоюдоострый клинок с синеватым отливом, украшенный с обеих сторон золотыми вьющимися стеблями, которые непостижимым образом прорастали в белую полупрозрачную рукоятку, где выглядели более ярко. По краю белела даже на вид острая заточка. Редкая вещь!