росшей на вершине взлобка, виднелось нечто ярко-красное. Среди серого камня и зелени хвои пятно размером почти с человека, красное, как свежая кровь, издалека бросалось в глаза, но трудно было понять, что это такое.

– Оно шевелится. Да это человек! – в изумлении закричал Торберг Филин, исполнявший должность впередсмотрящего. – Клянусь Богом Пути – человек в красном кафтане! Не иначе это дверг!

В самом деле: существо в ярко-красной одежде, стоящее среди толстых сосновых ветвей на изрядной высоте над землей, на этом диком берегу, едва ли могло быть человеком. Именно таких чудес и ожидаешь, пересекая незнакомое море, но приближаться никого не тянуло. Существо размахивало чем-то – возможно, шапкой, зажатой в руке, – приветствуя мореходов и делая им знаки подойти к берегу.

– Вон там еще дверги! – заметил кто-то из гребцов на носу, обернувшись.

– Только эти попроще одеты.

– Этот, видать, ихний конунг. Ишь, вырядился!

Под сосной ближе к берегу обнаружились еще три фигурки, машущие руками, и в них ничего нечеловеческого на первый взгляд не было – обычные бородатые детины в поношенной одежде. «Красный» дверг тем временем ловко спускался с сосны, видимо, собираясь к ним присоединиться. У нижнего уступа берега стояла обычная финская лодка.

Когда три корабля приблизились настолько, что стало можно докричаться, все четверо «двергов» во главе с «красным» спустились к воде. На вожаке оказался надет роскошный сарацинский кафтан, цвета спелой костяники с вытканным желтым узором. Такая вещь не у всякого конунга найдется, и в этом северном краю, среди серого камня, мха и сосновых ветвей, она смотрелась так невероятно, что всем хотелось протереть глаза.

– Дверги прямо из горы! – заговорили на кораблях. – Вот из той. Там где-то дверка, и если войдешь, то проведешь там одну ночь, а выйдешь – здесь прошло триста лет!

– Ой, пустите меня в эту дверку! Хочу, чтобы я вышел оттуда молодым, а жена моя давно к Хель уехала бы!

– Вы – люди Ормара Короткой Рубахи? – закричал Асвард.

– Это мы! А вы – те свеи с Лесистого острова?

– Где те негодяи, что увезли мою жену? – яростно закричал Хлёдвир с носа своего корабля. – Проведите меня к ним, живо!

– Возьмите нас на корабль, мы проводим вас к Ормару конунгу! – пообещал обладатель красного кафтана.

– А это разве не ты? – спросил Асвард, удивленный, что такой кафтан может носить кто-то, кроме самого вождя.

– Ишь ты – Ормар у них уже конунг! – возмутился Лейви. – В роду-то у него конунгов не больше, чем у меня!

– Нет, я – Торфинн Тесто! – представился «красный». – Я его человек. Мы все – его люди.

– Где моя жена? – не отступал пылающий гневом Хлёдвир.

– Этого я не знаю! Я ее даже не видел! У Ормара конунга вы сможете все узнать!

Асвард подвел корабль к берегу и даже велел спустить сходни. Сперва «красный», а потом и его трое товарищей перебрались на борт.

– Богат же ваш вождь, если его люди носят такую одежду, – заметил Асвард, когда Торфинн Тесто прошел к нему. – Сам он, видать, в чистое золото одевается, как греческий кейсар?

– Это одежда из нашей добычи. Самое ценное мы держим при себе, чтобы не попало в руки репоедов, а этот кафтан – наша доля на четверых, – Торфинн кивнул на своих товарищей. – Носим по очереди. Может, купишь? Тогда мы разделим деньги и будем хранить каждый свою долю.

– Хм, не сейчас. – Асвард оценивающим взглядом окинул кафтан: ткань была очень дорогой, но превратности походной жизни на ней уже сказались. – Если ты и дальше будешь в нем лазить по смолистым деревьям, то за него много не дадут, будь он хоть из самого Багдада!

– Из Гургана! Но как бы вы нас увидели, если бы я туда не залез? Мне ребята и сказали: лезь, дескать, на сосну, в кафтане они тебя враз приметят! Так и вышло.

– Так это Ормар выслал вас навстречу?

– Ну конечно. Мы, признаться, не вдруг сообразили, что вам трудно будет найти вход в бухту…

Теперь корабли наконец-то уверенно двинулись вперед, и очень скоро впереди показался стан викингов. Издали о нем предупреждали дымы костров, а потом стали видны грязно-белые и серые шатры, многочисленные шалаши из сосновых жердей и ветвей. В воде близ него стояли большие морские корабли – числом пять, но два из них, что было видно с первого взгляда, в море выйти не смогут. С них сняли все, что только можно снять: и мачты, и весла, и всю оснастку, и рули. Остальные три были изрядно нагружены – мешки, бочки, берестяные короба, лари и ларцы, лукошки, свертки и связки тканей и шкур так теснились, что казалось, среди поклажи места для гребцов уже не найдется. Близ кораблей несли дозор два вооруженных отряда. По взгоркам вокруг стана бродили коровы, овцы, козы, лошади – захваченный скот. Им дружина и питалась – судя по тому, что на каменном взлобке над водой в ряд были выстроены коровьи, свиные, овечьи головы, будто особый недреманный дозор.

При появлении новых кораблей десятки людей со всего стана устремились к берегу – густо и спешно, будто ягоды покатились из опрокинутого туеса вниз по каменному склону. «Ягоды» были своеобразные – заросшие бородами мужчины довольно дикого вида, с теми сосредоточенными, безжалостными, звериными глазами, что отличают людей, привыкших жить вне законов мирного сообщества и добиваться силой всего, в чем они нуждаются, не считаясь с чужими правами. Их роднил между собой очень смуглый цвет лица и рук, приобретенный за три лета в жарких странах, и то, что волосы и бороды у всех были довольно короткими, чтобы при походной жизни не стать ходячей усадьбой для вшей. Зато одежда многих была даже чересчур хороша для обладателей диких рож – сарацинские кафтаны из шелка, такие же широкие штаны, шелковые шапочки. Среди них Торфинн Тесто в его кафтане не так уж и выделялся. Все вместе, да еще в этих диких краях, где отроду не водилось ничего, кроме грубой домотканной шерсти, производило такое странное впечатление, что легче всего было принять людей Ормара за троллей, вышедших из тайной двери в склоне горы.

Приближаться к троллям у мирных торговцев, да еще с товарами, не было ни малейшего желания, и Асвард сурово хмурился. Возможно, при помощи Снефрид их заманили сюда, чтобы просто ограбить и отнять корабли. Преимущество викингов в числе это позволяло, и люди Асварда чувствовала себя так, будто вынуждены иметь дело с медведем, способным когда угодно наброситься и раскусить твою голову. У Асварда мелькнула даже мысль, что