Через неделю после того, как Джон преодолел пятикилометровую отметку, его уговорили поучаствовать в соревнованиях. В тот момент он не мог себе представить участие в чем-либо длиннее пятикилометрового фанрана, однако же согласился на дуатлон: два забега по пять километров с 25-километровой велогонкой посередине. Утром перед соревнованиями Джон случайно прошел мимо стола, заваленного трофеями, предназначенными для лучших спортсменов любого пола и возраста, участвующих в дуатлоне. Окрыленный своими успехами в фитнесе, он под влиянием момента изменил свою цель: вместо того чтобы просто пройти всю гонку, загорелся желанием выиграть одно из этих «сокровищ». Однако быстро слетел с небес на землю, придя последним.

Мечтая о реванше, Джон стал интенсивнее тренироваться и нашел новые соревнования – более легкий вариант без велогонки. Несмотря на все усилия, он снова пришел последним. «Я понял: если собираюсь продолжать бегать, то должен найти для этого другой стимул, нежели победа в соревнованиях», – написал он позднее.

Фактически он уже нашел такой стимул: удовольствие. Несмотря на непреодолимую пропасть между способностями и его амбициями, Джону приносил огромное удовольствие сам процесс участия в соревнованиях. Просто пересекая финишную черту, он уже был доволен собой, даже если прочие бегуны в это время уже разъезжались по домам. Джон стал гораздо чаще участвовать в соревнованиях и даже решился на смену работы и переезд, чтобы без проблем заниматься спортом. В конце концов он все-таки стал атлетом и получал от этого не меньшее удовлетворение, чем любой профессиональный бегун, – минус слава и награды.

Но в итоге ему достались и слава, и награды. Одаренный рассказчик, Джон стал выкладывать юмористические описания своих похождений в спорте на популярном беговом форуме. В шуточном контрасте с другими блогерами он даже утрировал свою медлительность, взяв ник Пингвин, подчеркивавший его манеру бега вперевалочку. Одному из авторов журнала Runner’s World приглянулись рассказы Джона, и он показал их Эмби Барфуту, редактору журнала. Барфут увидел в Джоне идеальное воплощение нового поколения бегунов, неспособных соревноваться с прежними из-за своего веса и неуклюжести. Первый выпуск «Хроник Пингвина» вышел в майском номере 1996 года. Читатели были в восторге, и колонка, изначально рассчитанная на восемь номеров, стала постоянной.

Затем последовала череда книг, таких как The Courage to Start и No Need for Speed. Клубы любителей бега и устроители пробегов от Сиэтла до Майами приглашали Джона выступить в их программе. А он снова и снова повторял свой главный месседж: «Вам не нужно быть быстрым, чтобы стать бегуном». И к началу 2000-х годов Пингвин бесспорно стал одним из самых признанных бегунов со времен Пре, гораздо более известным и узнаваемым, чем члены национальной олимпийской сборной. Десятки тысяч мужчин и женщин считали его человеком, вдохновившим их подняться с дивана и начать двигаться.

Они стали звать себя пингвинами, в отличие от «племени Пре». Некогда отлученные от сообщества более ловких и быстрых бегунов, эти простые любители бега с гордостью заняли собственную нишу. «Бег вовсе не начало и не конец нашего существования, – писал Пингвин. – Наши жизни и наше счастье не зависят от того, как прошла последняя пробежка, или от нового личного рекорда».

Лучшее время в марафоне у Джона 4:35. Однажды он сказал репортеру, что при желании мог бы пробежать марафон меньше чем за четыре часа.

«Но этого желания нет. Мне это неинтересно. Для меня цена такого марафона будет слишком высокой: оно того не стоит».

«Оно того не стоит» перекликается с тем, о чем говорил Стив Префонтейн. Вот только Джон выбрал противоположное. Или же нет? В своей четвертой книге An Accidental Athlete («Атлет по случайности») Джон сделал неожиданное признание: «Несмотря на все мои рассуждения о том, что радость приносит сам процесс, в каком-то смысле я глубоко в душе люблю соревноваться. Мне нравится обгонять людей. Мне нравится кого-то побеждать».

На поверку выходит, что, несмотря на все заверения в обратном, Джон так до конца и не смог отказаться от желания убедиться, насколько быстрым он мог бы быть. Как многие атлеты, лишенные некоего определенного таланта, он поначалу решил, что нет смысла выкладываться по полной. Однако не смог побороть в себе чувства, что сам смысл существования спорта на выносливость заключается в том, чтобы продемонстрировать миру способность превзойти собственные пределы возможностей. И что стремление к этому испытанию сил привлекает в спорт на выносливость всякого: и талантливого спортсмена, и дилетанта, даже если не всякий в этом сознается.

«Некоторые бегуны признавались мне, что не чувствуют в себе соревновательного духа, даже во время забега, – писал Джон. – Я им не верю».

Он упорно продолжает вдохновлять всех бегунов, независимо от уровня их результатов, показать все, на что они способны, чтобы бежать как можно быстрее. Не ради результата как такового, но ради того опыта внутреннего преображения, который приходит, когда ты стараешься выложиться полностью. Он признается своим читателям, что те забеги, в которых он выкладывался и страдал сильнее всего, стали для него самыми важными в жизни. И самым запоминающимся из них, по его словам, стал забег Sunburst на 10 000 метров в Саут-Бенд.

В планы Джона на этой дистанции входил осторожный бег на первой половине дистанции с последующим ускорением. На восьмом километре, перед началом запланированного ускорения, его обошел бегун примерно его возраста. И тут у Джона взыграли соревновательные инстинкты. Он ускорился и ушел вперед от соперника, который быстро вернул свое первенство. Джон не желал сдаваться. Это было чертовски больно, однако он с готовностью принимал все страдания, ни на секунду не сомневаясь, что преследуемая им цель стоит всей боли, на которую он себя обрекает.

Когда Джон устремился к финишной черте, в итоге обойдя соперника, он посмотрел на секундомер и увидел, что у него есть шанс уложиться в 51 минуту и значительно улучшить личный рекорд. Он заставил себя бежать еще быстрее, испытать еще большую боль и финишировал со временем 51.03.

В восторге Джон развернулся и крепко пожал руку тому человеку, который, по его словам, помог ему найти в глубине души что-то такое, о чем он даже не подозревал до сих пор, – силу, упорство и готовность перенести страдания. «Я и подумать не мог, что на такое способен».

Золотые слова. Любой атлет, заставляющий себя расширять свои прежние пределы выносливости в стремлении добиться большего, понимает это. Нет ничего похожего на то ощущение, когда человек сознательно доводит себя до той точки, когда уже готов сдаться, и все-таки не сдается. В такие моменты «жестокой реальности», как называет их Марк Аллен, когда что-то внутри тебя спрашивает: «Как сильно ты этого хочешь?» – внутренние преграды снимаются, и ты открываешь ту часть себя, которая обнажается лишь в самые критические моменты. И когда твой ответ заставляет тебя бороться дальше, ты выходишь из этого испытания с новым знанием о себе и самоуважением, которые не купишь ни за какие деньги.

В такие моменты преодоления жестокой реальности атлеты открывают в себе не только причины продолжать борьбу, но и способы это сделать: мотивацию (почему) и адаптационные навыки (как), к которым они могут возвращаться снова и снова, столкнувшись с соблазном отступить или сдаться. И оба ответа на «почему» и «как» будут сугубо личными, уникальными для каждого спортсмена.