Чтобы привлечь к себе внимание, женщина использовала все доступные ей способы, включая крик. Она очень громко повторяла те немногие слова, которые еще могла произносить, например, «мама, мама», или «мое, мое, мое». При этом женщина мотала головой, давая понять, что ее что-то беспокоит или что ей необходимо поменять положение – например, перевернуться на другой бок.

В открытом пространстве вестибюля ее крики тревожили больных, находившихся вокруг. Когда ее в первый раз спустили вниз, доктор Поу прописала ей дозу успокоительного. Кто-то из медсестер сделал назначенную инъекцию. Доктор Брайант Кинг еще дважды вводил ей лекарство, в последний раз утром, зная, что такие больные, как Эсси Кавалье, часто впадают в бредовое состояние и начинают выкрикивать всякую чушь. В не вполне адекватном состоянии, по его мнению, находились и некоторые сотрудники больницы. Брайант Кинг, как и Карен Уинн, считал, что страх и паника заразительны. Теперь Эсси Кавалье лежала с открытыми глазами и смотрела по сторонам, но при этом молчала и казалась спокойной.

Пришедшая в вестибюль медсестра попыталась выяснить, что происходит. Она заметила, как врачи собрались вокруг еще одного пациента, который, после того как ему сделали инъекцию, дышал с большим трудом, борясь за каждый глоток воздуха. Медсестру это испугало, и она бросилась искать кого-нибудь, кто мог бы что-то предпринять – отменить инъекции или дать указание о введении антидота. Позднее она вспоминала, что в тот момент была как в тумане и в какой-то момент решила, что, по крайней мере в некоторых случаях, препараты вводились пациентам «для их же блага», чтобы избавить их от страданий и в то же время дать возможность измученным, напуганным врачам уделять больше внимания другим лежачим больным, которых в Мемориале было еще очень много. «Это необходимая мера», – сказал ей кто-то из коллег, когда она спросила, как можно остановить происходящее. Несколько сотрудников медперсонала пояснили, что препараты больным прописала доктор Поу. Медсестра, однако, понятия не имела, так ли это было на самом деле, а если и так, то какими соображениями руководствовалась доктор. По мере того как пациенты на втором этаже умирали, а слухи о происходящем расходились все шире, противоречивые чувства возникали и у других членов медицинского персонала. Несколько медсестер, знавшие пациентов, которым сделали смертельные инъекции, придерживались мнения, что, раз уж несчастные столько вытерпели и остались живы, не было причин опасаться, что они не смогут дотянуть и до эвакуации в безопасное место. Один из медиков считал, что те, кто возражал против введения пациентам сильнодействующих препаратов, не были реалистами, и заявил, что им не мешало бы повзрослеть. Большинство же врачей и медсестер, находившихся на втором этаже, придерживались мнения, что то, что происходило, было ужасно, но необходимо.

Поскольку желающих отменить препараты не находилось, группа медсестер стала перетаскивать дышавшего с большим трудом мужчину в сторону гаража. Они надеялись, что им удастся быстро доставить его на вертолетную площадку и тем самым дать ему шанс выжить.

Жюли Кувийон, та самая молодая медсестра, которой было дано указание собирать вещи, примерно через час снова вернулась в вестибюль второго этажа. Она заметила, что одна из пациенток, за которыми ей ранее поручили присматривать, была очень бледной. Жюли это показалось странным. Находившаяся рядом с больной сестра надела на палец пациентки сенсор, чтобы измерить ей уровень кислорода в крови с помощью специального прибора – пульсоксиметра, работавшего на батарейках. Показатель оказался экстремально низким – около 65. Жюли Кувийон окинула взглядом вестибюль и заметила, что и некоторые другие пациенты выглядели странно. Темноволосая женщина-врач, которая до этого приказала Жюли немедленно собираться и уезжать, подошла к ней и стоявшим рядом с ней медсестрам, чтобы сказать, что им больше ничего не нужно делать, в том числе и проводить любые процедуры пациентам. Жюли увидела, как врачи накидывали на больных, чей вид показался ей странным, простыни, закрывая им лица. Ей стало страшно. Жюли исполнилось всего двадцать два года и три месяца, и ей еще никогда не приходилось видеть, как умирают пациенты. Накануне вечером она испытала реальный страх за собственную жизнь, а теперь последовал новый шок. Один из врачей попросил ее помочь переместить умерших пациентов в часовню и поставить каталки с телами в ряд. Молодая медсестра подчинилась.

* * *

От: Бен Руссо [директор по развитию бизнеса и управлению медицинским обслуживанием компании «Тенет хелскэр»]

Отправлено: четверг, 1 сентября 2005 года, 13:25

Кому: Майкл Арвин [региональный директор по развитию бизнеса компании «Тенет хелскэр»]

Копия: Стивен Кампанини [директор компании «Тенет хелскэр» по связям со средствами массовой информации]

Тема: ситуация в Новом Орлеане

Майк или Стив, не могли бы вы позвонить Митчу или мне по вопросу о присутствии фокс ньюс и джона хэммерли при проведении операции по эвакуации персонала? Это стало бы отличным пиаром «Тенет». Мистер Хэммерли сейчас находится в Батон-Руж и очень хотел бы сделать репортаж об эвакуационных мероприятиях.

* * *

По мере того как пациенты, которым ввели препараты, умирали, Карен Уинн и ее коллеги накрывали их простынями и перемещали в часовню. Они старались делать это, не привлекая внимания других больных, которые все еще стояли в очереди на эвакуацию. Кто-то отпер им помещение часовни и запер его после их ухода.

В течение дня на лодках и вертолетах из больницы были вывезены почти все пациенты и посетители. Уинн и еще несколько медсестер помогали протащить последних больных сквозь дыру в стене машинного зала подстанции в гараж.

* * *

От: Дениз Белтран по поручению Эрла Рида [генерального директора корпорации «Лайфкэр»]

Отправлено: вторник, 1 сентября 2005 года, 16:02

Кому: служащим всех подразделений корпорации «Лайфкэр»

Тема: свежая информация по Новому Орлеану – на 1 сентября

[…] Вывоз наших пациентов из больницы компании «Тенет» все еще продолжается. Мы изыскиваем для этого частные ресурсы. […]

* * *

Когда последние пациенты, подлежавшие эвакуации, уже в сумерках были доставлены на крышу гаража, Мерл Лагасс все еще находилась там, дожидаясь, когда ее спасут. Целый день прошел с тех пор, как Лагасс, которая перед этим с болью в сердце попрощалась с дочерью, протащили сквозь дыру в стене и подняли наверх. Пролежав не одни сутки в страшной жаре, страдающая онкологическим заболеванием и эмфиземой, женщина уже ничем не напоминала ту гламурную леди, которой когда-то была. Одна из медсестер заметила, как она жадно хватает ртом воздух. Такое судорожное дыхание зачастую было признаком того, что смерть совсем