Положение вестготских королей было противоречиво. Их власть была довольно велика, они опирались на созданную aula regia, их, как правило, активно поддерживала католическая церковь. Но в то же время монархия оставалась избирательной, и это ставило короля в известную зависимость от готской знати, ибо испано-римские аристократы в выборах короля не участвовали, что, конечно же, сужало базу королевской власти. В то же время изменяется суть этой власти. Король уже не является в первую очередь военным вождем. Более того, все чаще сам король в это время уже не выступает непосредственно в поход во главе армии, а поручает командование своим герцогам. Одним из таких герцогов был Рихила, разгромивший астуров, отпавших от вестготов[110]. В какое-то время астуры оказались под властью франков и даже платили им дань, но теперь вестготы вернули себе господство над этой областью (Fred. IV, ЗЗ)[111]. Другим герцогом был Свинтила. Именно он разгромил рунконов и удачно воевал с византийцами. Византийский вопрос по-прежнему был не решен, и общность веры не мешала вестготским королям стремиться окончательно вытеснить византийцев из Испании. Сисебут пытался создать антивизантийскую коалицию, вступив в переговоры с лангобардским королем Агиульфом, которого к тому же еще уговаривал принять католицизм (Epist. Wis. VIM). Никаких последствий послание вестготского короля не имело, может быть, именно из-за связи политики и религии. Но это не помешало Сисебуту активизировать военные действия на Пиренейском полуострове. Сисебут дважды воевал с империей и довольно удачно, армия во главе с Свинтилой захватила ряд византийских крепостей (Isid. Hist. 61). Натиск вестготов был столь силен, что правитель византийской провинции был вынужден просить мира (Epist. Wis. II—VI). Мир заключен не был, и в конце концов вестготы захватили Картагену и ряд других городов, включая Малаку, но полностью вытеснить византийцев так и не смогли, и в их руках еще остались некоторые анклавы на юге Пиренейского полуострова.

Успехи во внешней и внутренней политике, тесный союз с церковью позволили Сисебуту настолько укрепить свою власть, что он сумел без труда передать трон своему сыну Реккареду II. Однако на следующий год Реккаред умер, и на вестготский престол был возведен прославленный своими победами Свинтила[112].

Блестящие успехи Сисебута оказались на поверку не столь уж прочными. Крушение династической идеи в результате ранней смерти Реккареда —доказательство этого. Не добился полностью желаемого король и во внешней политике. Север Испании, населенный васконами, снова практически ускользнул из-под контроля вестготских королей. И Свинтила в начале своего правления был вынужден заняться васконами, вторгнувшимися в Тарраконскую Испанию. Те были вынуждены подчиниться, и в завоеванных землях Свинтила основал новый город — Олонгик, ставший важным центром контроля за беспокойным Севером.[113] Свинтила как бы шел по стопам Леувигильда, отклоняясь от его политики только в религиозном вопросе, ибо был убежденным католиком. Впрочем, и здесь различие было лишь кажущимся, ибо главным было убеждение в необходимости иметь государственную религию. Поэтому, в частности, он продолжал антиеврейскую политику Сисебута, хотя, как кажется, и несколько смягчил ее, что позволило части евреев вернуться в Испанию.

Свинтила поставил своей задачей завершить изгнание византийцев с Пиренейского полуострова. И он начал решительное наступление на оставшуюся еще под властью империи прибрежную полосу. Византийская армия была разбита, и около 625 г. весь Пиренейский полуостров наконец-то оказался под властью вестготского короля. Именно с этого времени можно говорить об объединении всей Испании под властью вестготов (Isid. Hist. 62). Тем самым было завершено завоевание Испании — процесс, в котором решающими этапами были правления Эйриха и Леувигильда. Правда, практически независимыми оставались в своих недоступных горах васконы и астуры (кантабры), но формально и они признавали власть вестготского короля.

Следуя Леувигильду, Свинтила стремился удержать трон за своим сыном. С этой целью он провозгласил своего сына Рихимира своим соправителем. Но этот акт вызвал огромное недовольство вестготской аристократии, боящейся потерять свои привилегии. Результатом стало в 631 г. восстание против короля, руководимое Сисенандом. Он принадлежал к довольно знатной семье, находясь в родстве с митрополитом Нарбонна Склуой и епископом Бетерриса Петром (Vita Fruct. 5—6), т. е. с представителями высшей церковной иерархии Септимании. И сам он, возможно, являлся герцогом этой провинции. Сисенанд обратился за помощью к франкскому королю. К этому времени Франкское королевство было снова объединено под властью сначала Хлотаря 11, а затем его сына Дагоберта. К Дагоберту и обратился мятежник. Франкский король не мог не использовать представившуюся возможность. Он направил на поддержку Сисенанду значительную армию. Эта армия перешла Пиренеи и дошла до Цезаравгусты. Свинтила с армией двинулся на усмирение мятежа, но воины оставили его и перешли на сторону Сисенанда. В Цезаравгусте «все готы из королевства Испании» провозгласили Сисенанда королем (Fred. IV, 73). Видимо, кроме собственно воинов, вестготская знать также объявила Сисенанда королем. После десяти лет своего правления Свинтила был свергнут, и королем стал Сисенанд. За помощь он уплатил Дагоберту огромную сумму в 200 тысяч солидов, а также отдал самый ценный предмет королевской казны — золотое блюдо весом в 500 фунтов.

Все последующие короли стремились к одной, так и не достижимой для них цели, — такому укреплению королевской власти, чтобы передавать ее по наследству своим сыновьям. Династический принцип в вестготском королевстве так и не утвердился. Все же, желая быть как можно более независимыми от вестготской аристократии, короли, с одной стороны, стремились получить поддержку испано-римской аристократии, все более привлекая испанское население к осуществлению государственных функций, а с другой — установить как можно более тесные отношения с католической церковью, в которой опять же значительнейшую роль играли испано-римляне, хотя после официального принятия вестготами католицизма удельный вес германцев в верхушке церкви все более увеличивался. По этому пути пошел и Сисенанд.